Под стягом победным

As his passion ebbed away, he could see her face again clearly, and her expression was tender and detached and almost maternal.	Когда схлынуло бурное желание, и он увидел ее лицо ясно, оно было нежным, отрешенным и почти материнским.
She was aware of his unhappiness as she had been aware of his lust for that splendid body of hers.	Она знала, что он несчастен, и что его влечет ее цветущее тело.
She had given him her body because of his crying need for it, as she might have given a cup of water to a man dying of thirst.	И она отдала ему свое тело, потому что он не мог без этого жить, как напоила бы умирающего от жажды.
Now she held his head to her breast, and stroked his hair, rocking a little as though he were a child, and murmuring little soothing words to him.	Теперь она прижимала его голову к своей груди, гладила его волосы, укачивала, как ребенка, шептала нежные, ласковые слова.
A tear fell from her eye on to Hornblower's temple.	Слеза скатилась по ее щеке на его затылок.
She had come to love this Englishman, but she knew only too well that it was not love which had brought him into her arms.	Она полюбила этого англичанина, но знала, что не любовь толкнула его в ее объятия.
She knew of the wife and child in England, she guessed at the existence of the other woman whom he loved.	Она знала, что в Англии у него жена и ребенок, и догадывалась о существовании другой женщины, которую он любит.
It was not the thought of them which brought the tears to her eyes; it was the knowledge that she was not any part of his real life, that this stay of his on the banks of the Loire was as unreal to him as a dream, something to be endured until he could escape again to the sea, into the mad world which to him was sanity, where every day he would encounter peril and discomfort.	Не из-за них выступили на ее глазах слезы, а из-за того, что ей нет места в его настоящей жизни, что эта остановка на берегу Луары призрачна для него, как сон, как временная помеха на пути к морю, к безумной жизни, которая для него единственно нормальна, где каждый день приносит тяготы и опасности.
These kisses he was giving her meant nothing to him compared with the business of life, which was war -the same war which had killed her young husband, the wasteful, prodigal, beastly business which had peopled Europe with widows and disfigured it with wasted fields and burned villages.	Он целует ее, но это ничто в сравнении с делом его жизни - войной, войной, убившей ее юного мужа, бессмысленной, разрушительной, гнусной бойней, которая наполнила Европу вдовами, спалила деревни, вытоптала поля.
He was kissing her as a man might pat his dog's head during an exciting business deal.	Он целовал ее, как другой за важной деловой беседой треплет по голове собаку.
Then Hornblower lifted his face to hers again, and read the tragedy in her eyes.	Хорнблауэр поднял лицо и прочел горе в ее глазах.
The sight of her tears moved him inexpressibly.	Слезы ее тронули его неимоверно.
He stroked her cheek.	Он погладил ее щеку.
"Oh, my dear," he said in English, and then began to try to find French words to express what he wanted to say.	- Милая, - сказал он по-английски и тут же стал подбирать французские слова, чтобы выразить свои чувства.
Tenderness was welling up within him.	Нежность переполняла его.
In a blinding moment of relevation he realized the love she bore him, and the motives which had brought her submissively into his arms.	Во внезапном прозрении он понял, что она его любит, понял, что толкнуло ее в его объятия.
He kissed her mouth, he brushed away the splendid red hair from her pleading eyes.	Он целовал ее в губы, он отбрасывал прекрасные рыжие волосы с молящих глаз.