Под стук колес. Дорожные истории

Если бы со стороны кто-нибудь сейчас увидел подпоручика, он никогда не распознал бы в нем подтянутого и опрятного всегда командира роты Таганрогского им. Вел. князя Константина полка, да что там командира роты – в нем невозможно было сейчас признать просто офицера – фуражки нет (Алексей потерял ее, когда спускался в проем с водой), ворот полуоторван, в дырах также френч и галифе.

Руки его были ободраны и грязны, лицо также в разводах серого цвета грязи.

А глаза – широко открыты и как бы незрячи, он словно бы смотрел не вокруг, а в внутрь себя самого, как смотрят весталки и другие предсказатели…

Даже пустая кобура револьвера, с откинутым незастегнутом верхом, не наводила на мысль о военнослужащем регулярной армии – скорее, об оборванце каком-то…

Или погорельце, пережившем только что пожар собственного дома.

Вот таким манером двигаясь среди леса, он рано утром и вышел, наконец, на шоссе Львов – Огуй. По которому, не смотря на раннее всего лишь утреннее время двигались уже в ту и обратную стороны повозки, идущие пешком небольшие подразделения солдат, иногда проезжали, бибикая сигналом, редкие тогда еще в Европе вообще авто.

На секунду задержавшись, подпоручик определился с направлением дальнейшего своего движения, и повернул на Львов. Впрочем, возможно, ему подсказал правильное направление придорожный указатель-стрелка, стоящий невдалеке? А впрочем, вряд ли, на нем значилось «Lemberg», он не был пока еще заменен на русский «Львов»…

Как бы то ни было, Алексей, все еще находясь в некоем психическом ступоре, шел размеренным шагом вперед, не замечая ничего и никого вокруг. Между тем у встречных он вызывал неподдельный интерес, сидящие на повозках толкали друг друга локтями, показывая мановением головы на странного человека в замызганной и изодранной форме офицера.

Нужно отметить, что оба погона на плечах Алексея с одним просветом и тремя звездочками на каждом сохранились в целости, и это удерживало все же встречных от расспросов.

Как уже упоминалось, иногда по шоссе проезжали также автомобили. Один из них, посигналив и обогнав Русина, поехал было, чихая мотором, в сторону Львова, но, отъехав с десяток метров, затормозил.

Открыв дверцу, из открытого авто вышел офицер в форме капитана с адъютантскими аксельбантами и, дождавшись, когда Алексей поравняется с ним, окликнул подпоручика. А так как Алексей не отреагировал, с целенаправленностью автомата попытавшись, обойдя капитана, продолжать движение, капитан попридержал Русина за локоть, а когда это не удалось – скомандовал двум сидящим на заднем сидение нижним чинам, и те, сноровисто покинув сидение, ухватили за руки Алексей и остановили его.

Вырываться Алексей не пытался, он просто как-то вдруг пришел в себя и осознал все происходящее вокруг.

– Не сметь! – полушепотом сказал он, и получилось все так, что оба солдата сразу же отпустили его руки. – Я подпоручик Русин, направляюсь в штаб армии с секретнейшим поручением!

– Капитан Добровольских, адъютант начальника разведки армии, – представился, в свою очередь, капитан. – Позвольте ваши документы, господин подпоручик!

И, ознакомившись с документами, сказал, улыбаясь:

– Так ведь мы вас и разыскиваем! Вчера вечером, наконец, наладили связь с фронтом, и поручик Осинский телеграфировал в штаб, что вы командированы третьего дня во Львов с материалами огромной важности. И, узнав, что вы до сих пор не прибыли, попросил незамедлительно организовать ваши поиски по маршруту следования. Мы всю ночь встречали вас на шоссе, а сейчас я уже собрался в штаб, чтобы посылать отряд вам навстречу в лес по линии вашего маршрута… Но что такое с вами? И почему вы один, ведь вас отправили конно, в сопровождении двух нижних чинов…

– Господин капитан! – Алексей полностью оправился уже и речь его была членораздельной и четкой, а голос – твердым. – Немедленно доставьте меня к господину генерал-майору Панчуку! У меня действительно материалы и сообщение чрезвычайной важности!

Несколькими часами позже подпоручик Русин, при форменной фуражке, которую для него нашли в штабе, в приведенной в порядок, насколько это было возможно, форме, докладывал обо всем генерал-майору Панчуку. Генерал – моложавый мужчина с гладко выбритым лицом, глубоко сидящими острыми, как буравчики, темного цвета глазами, густыми волосами с проседью, не смотря на невысокий рост, сразу же производил впечатление человека з н ач и т е л ь н о г о, осведомленного и весьма компетентного.

Офицерская форма на нем сидела, как влитая, причем орденов он не носил, что свидетельствовало (также как и обычная полевая офицерская форма), что генерал много разъезжает по фронтовым частям, причем не хочет привлекать к себе внимания.

Кабинет его, как и хозяин, был строго ф у н к ц и о н ал е н: лишь стол генерала с приставным столом и стульями округ него – для совещаний. Был в углу сейф, напротив – платяной шкаф, на окнах – плотные шторы, на столе – несколько телефонных аппаратов.