Под светом чужой звезды - 1

Зоис получила ту же самую информацию. Но вот что значит военный человек, это я сидел, рассуждал, раздумывал, а она тем временем нарастила внешнюю оболочку, привела все системы в состояние боевой готовности и по пунктам сверяла с регламентным наличие на борту ресурсов, оборудования и запасов.

— Не пойму, — в который раз за сегодня сказала она.

Я пожал плечами. Ну да, тоже могу проверить, залезу в систему. А что проверять-то?

— У нас на борту ныряльщик.

— Это что значит? — вежливо поинтересовался я.

— Да, ты же гражданский. В стандартное оборудование входит внутрисистемник и ховер. Потому что мы всегда прыгаем в соседние планетарные системы. И пока ядро двигателя восстанавливается, есть возможность посетить планету, курсанты это любят, оплачивают дополнительно. Ну и внутрисистемник простенький, до планеты долететь — это обычно два-три дня в каждую сторону, выкидывает-то нас в определенной точке, на маленьких расстояниях погрешности тоже небольшие.

Я кивнул. Да, так и есть.

— А тут вместо всего этого — челнок, да еще с новейшим двигателем поверхностным, я о таких только слышала — обычные большие, им место нужно для двигателя, а этот компактный. По сравнению с другими — так-то он всю центральную часть носителя занимает. Да он один без оборудования стоит в три раза дороже, чем этот шар! С медкапсулой, маскировочным оборудованием, системой подавления атак и усиленным боевым снаряжением — еще в два раза больше.

— Так это здорово, — порадовался я. — Видишь, как тебя ценят.

— Ничего не здорово. Мы должны были прыгнуть в одну из соседних систем, их обычно десяток на выбор. Вот я предпочитаю систему Трапеции, там желтый карлик, три планеты, из которых две условно-обитаемы, и четыре газовых гиганта, а еще база поддержки, и на поверхности второй планеты есть растительность. Пятнадцать световых лет от Шамаша.

— И?

— Марк, — ого, по имени назвала, хороший знак. — Это — экспериментальный носитель. У него маршрут жестко заложен в блоке управления. Должен прыгать как мячик, пока данные снимаются. А для этого подбирают близко расположенные системы с низкой относительной скоростью.

— Ну а мы прыгнули на триста семьдесят световых лет, — пожал я плечами, — что тут такого? Смотри, рядом, ну в двадцати световых годах, система Квинта-15, корпорация «Сигма Эшта», Урук, сейчас развернем зонд, пошлем сигнал, прилетят и нас подберут. Или с Уруком у нас война?

— Нет никаких войн. Мы не могли на такое расстояние прыгнуть, ядро слишком маленькое, я смотрела документацию. И у нас нет зонда.

— Погоди, что?

— Зонд есть в списке оборудования, а по факту — нет его, обычный бурильщик для астероидов вместо него лежит. Я давно говорила, что на этой станции бардак. А новая оболочка — без антенного слоя. Мы никому ничего не передадим.

— Знаешь, — сказал я ей, — не делай поспешных выводов.

Потому что комм-браслет вдруг решил меня порадовать новым сообщением: «Обнаружена сеть, подключаюсь. Расшифровка протоколов сети производится».

Мы висели в пространстве прямо над оранжевым карликом. В космосе, вообще-то, сложно сказать, где верх, а где низ, но вот эта система была похожа на Солнечную, планеты и тела помельче вращались вокруг звезды примерно в одной плоскости, и, если учесть направление их вращения и воспользоваться правилом буравчика, мы были как раз сверху.

Оранжевые карлики живут гораздо дольше желтых. Когда Солнце наше представляло собой сгусток космической пыли, где зарождались ядерные реакции, эта звезда уже несколько миллиардов лет дарила окрестностям тепло и свет. Хоть антенный блок и был оставлен в родной системе, но навигационное оборудование работало, так что примерное строение местного звездного образования мы получили.

Вокруг звезды вращались четыре планеты условно земной группы, все примерно одного размера, чуть больше Меркурия. Самая ближняя — на расстоянии примерно в тридцать миллионов километров, так что и света, и тепла ей хватало с избытком, чтобы избежать появления любой жизни на поверхности, самая дальняя отошла от местного солнца на четыреста миллионов километров, и ни света, ни тепла ей не хватало. Как-никак, оранжевые карлики, они потускнее желтых будут.

А вот вторая планета, в восьмидесяти миллионах километров от звезды, имела все шансы на зарождение жизни. Да что там, хоть мы и далеко находились, но то, что планету окружала атмосфера, было видно отчетливо. И не только ее. Третья планета тоже была окружена дымкой, хоть и находилась далековато, примерно на орбите Земли, а это сто пятьдесят миллионов километров почти, в зону обитаемости местного светила еле-еле входила.

Еще в системе был астероидный пояс, обрамлявший эту систему — небольшой, шириной в два десятка миллионов километров, но плотный.

И это еще не все.