Под светом чужой звезды - 1

— Не получится, попробуем левой. Но сначала давай попробуем, как я сказал. Или, хочешь, разделимся, ты левой рукой будешь вести, я правой. Кто первый найдет выход, позовет другого.

Парень сразу сообразил, чем это грозит, и отказался. Остаться одному в лабиринте ему явно не хотелось, а силенок разрушить стенки — не хватало.

Я демонстративно прижал ладонь правой руки к не очень чистой стене и пошел. Орес топал за мной, вот сейчас у него отличный шанс разделаться со слишком любопытным спутником. Делов-то, в спину влепить заряд, или оглушить, а потом шею свернуть. Не знаю, что его остановило, может, боялся остаться тут навсегда с моим призраком, но парень даже попытки не предпринял.

Дальний правый угол порадовал низенькой каменной дверью. Обычной такой на вид, с бронзовой ручкой в виде головы совы, и с высеченным изображением женщины. Судя по надписи, Эреш-кигаль. Отчего-то мне резко расхотелось туда входить, в местном пантеоне места для бывшей владычицы царства мертвых не было. Культ Эреш-кигаль уничтожили четыре тысячи лет назад вместе с царством Кут, до последнего сопротивлявшимся союзу семи. Причем, не будь я хранителем и все остальное, не узнал бы про этот исторический факт — тайны прошлого даже для членов старых семей были за семью печатями.

По обе стороны от двери стояли большие каменные урны с изображением глаз.

— Ух ты, — Орес неожиданно обрадовался, — это же Никта. Ее храмы есть на главном материке. Сейчас мало кто верит в старых богов, но вот в моей деревне был храм Эроса.

И покраснел.

— О богах — после, — тактично прервал его я. — Смотри, глаза выплавлены. Что бы это значило?

— Ну я могу предположить, что у жертвы надо было вырезать глаза, и положить по одному в каждую урну, — засмеялся Орес.

Шутит он или нет, но так и есть. Я поглядел на спутника, два глаза в наличии. А потом потянул ручку на себя. Дверь легко поддалась, количество зрячих в нашей компании изменять не пришлось. За дверным проемом оказался низкий коридор, все в стиле местной архитектуры — сплошные вспомогательные помещения. На стенах висели факелы, длина прохода была всего несколько метров, а вот дальше шла тьма. Абсолютная, словно фотонная ловушка. Или черная дыра. Или еще что-то, куда свет мог только входить, а выходить — нет.

— Может, не пойдем? — мне резко захотелось вернуться в лабиринт.

— Да ты что! — Орес хлопнул меня по плечу. Схема откровения — дело хорошее, вот только излишнее воодушевление и восторженность идут побочными эффектами, без этого сознанию трудно растормозиться. Можно, правда, еще в глубокую тоску вогнать, но в такой компании тяжело было бы. — Там же самое интересное, во всех храмах Никты так — мрак непроницаемый, а сделаешь шаг, огромная светлая комната со статуей богини и жрецом-иерасом.

Нам иерас точно был не нужен. Но Орес, не слушая меня, рванул в проход.

Как я пропустил эту тонкую оранжевую линию, понять не могу. Может быть, слишком пялился на тьму. Но стоило лейтенанту-безопаснику ее пересечь, факелы на стенах ярко вспыхнули. Их свет не разогнал тьму, но от каждого светильника на плиту пола стекла зеленая нить и вместе они сложились в простой орнамент. Орес занес над ним ногу, я рванул за ним, чтобы остановить, но инерция была быстрее меня.

Мой спутник впечатал подошву прямо в гущу зеленых нитей. Схемы снесло напрочь, вот только обновил их, и все — пропали. Лицо Ореса поменяло выражение с восторженного на осмысленное, он остановился, начиная движение в обратную сторону. Я тоже.

Но поздно, каменная дверь захлопнулась, отрезая нам путь назад.

— Так, что-то мне нехорошо, — Орес прижал ладонь ко лбу, оранжевые нити сложились в схему исцеления. — Как в тумане все было. Чего мы сюда поперлись? Эмпо, да? Как там тебя звать?

— Марк Аврелий, — подсказал я. Телепортироваться никогда не поздно.

— Так, Марк Аврелий. Держи руки на виду, чтобы я не волновался. Кроме метателя, оружие есть?

Я продемонстрировал топо на другой руке

— Гражданский? Таким только птиц пугать. Стрелять из метателя умеешь?

— Да, я же торговец, — напомнил я лейтенанту сложившийся статус кво. — Мы что только не умеем. И стрелять, и…

— Потом расскажешь, — перебил меня Орес. — Контролируй дверь, чтобы никто в спину не ударил, а я посмотрю, что за этой стеной из тьмы скрывается.

Я уж думал, что лейтенант попрется вперед, как герой, но он подошел, засунул руку с коммом внутрь тьмы, замер на секунду.

— Гамисе та! — выругался он, снял комм, зачем-то потряс его, снова надел на руку. — Эта хрень сдохла. Эмпо, есть комм?

— Откуда, — я развел руками, — отобрали, когда на каторгу оформляли.

— Имплантат? Хотя откуда у бедного торговца такие деньжищи. Или есть?

Я помотал головой.