Под светом убывающей луны (СИ)

— Я всегда буду следовать за братом, — уверенно сказал восьмилетний шиноби.

— Даже если он будет неправ?

— Даже если так.

Хаширама с силой растёр лицо и резко вскочил на ноги, заставив Изуну дернуться.

— Прости, я… мне… пойду, осмотрюсь. У нас мало времени.

И он выскочил за дверь.

***

— Ну и как ты планируешь найти это хранилище? — без всякого интереса спросил Мадара, думая только о том, правильно ли поступил, оставив брата с Хаширамой. Нет, тот, определенно, не нападет на него и не обидит. Если только совсем случайно…

Он оборвал собственные мысли. Нет, он всё сделал правильно. Это необходимо для продуктивности их совместной деятельности и повышения уровня доверия в команде.

Он мысленно фыркнул. Не то, чтобы его не волновали эти критерии, но чем-то настолько пафосным пусть занимается Хаширама.

Мадара же просто хотел быть уверенным, что ему не придется посреди ночи перехватывать занесенную для удара руку с кунаем или вскакивать от криков и хрипов брата. В Хашираме он был уверен — тот сам предложил перемирие и наверняка очень боится нечаянно пошатнуть его ненадежную конструкцию, а потому будет стараться избегать любых неоднозначных ситуаций. Но его молчаливый брат, сверкающий настороженными красными глазами…

И сейчас, разбивая и перетасовывая пары в их группе, Мадара пытался добиться того, чего ожидал от Дамблдора — создания связи между ними всеми. Связи, что перенесла бы их всех из раздела «Вражеский шиноби» в раздел «Временный союзник».

Поэтому он и шёл сейчас по коридору в поисках хранилища, в существовании которого был не уверен.

Тобирама долго молчал. Вероятно, все его идеи были несколько ненадежными.

— Найдем кого-то из профессоров и спросим.

Ну да, вроде этой.

Мадара вздохнул:

— Даже если оно есть, с чего ты взял, что нас допустят туда?

— Хотя бы просто узнать, есть ли она, — коротко выдохнул Тобирама.

Эхо донесло до них звук шагов, и, едва подавляя привычный порыв укрыться где-либо, шиноби остались стоять посередине темного коридора, лишь механически чуть пригнувшись и напрягшись. Из-за угла появился молодой человек на несколько лет старше их, с темно-рыжими волосами. Он быстро шагал длинными ногами, уткнувшись в толстую книгу в руках, и совершенно не замечал ничего вокруг.

— Простите, — окликнул его Тобирама, вдруг понимая, что говорит на родном языке, и не представляя, как сменить его на местный. К счастью, парень остановился, озадаченный окликом:

— Да? Вы, наверное, с первого курса? Заблудились? — сухо уточнил он, не разглядев в темноте, что черная длинная рубаха Мадары — далеко не мантия.

— Верно, — ответил Учиха, ощущая, как вновь перестроился, адаптируясь, язык, — мы хотели взять… что-нибудь почитать.

— Ищете библиотеку? Здесь?

— Мы заблудились, — уверенным, не терпящим сомнения тоном сказал Мадара. Незнаконец чуть удивленно глянул на него, хмыкнул и сказал:

— Идем, я вас проведу.

Он развернулся и снова скрылся за поворотом, только мазнул уголок длинной чёрной ткани.

— Хенге, — приказал Мадара, тут же сам применяя технику.

Тобирама поджал губы, но сложил печати следом.

Рыжеволосый спустился на несколько этажей ниже и говорил, пока они подходили к большим распахнутым дверям:

— С книгами обращайтесь бережно, не пытайтесь рисовать на полях, на каждой из них антивандальные чары, могут укусить или поцарапать. Библиотека закрывается в восемь, но не забудьте, что с шести до семи у вас ужин. Не забудьте также, что вам ещё делать домашнее задание. Имейте в виду, что коридор на третьем этаже под запретом, не заблудитесь. Помните дорогу до своего факультета?

— Да… да, — пробормотал обрабатывающий информацию Тобирама и поклонился, — спасибо за помощь.

Неизвестный удивленно покосился на него, но тоже чуть склонил голову:

— Перси Уизли, староста Гриффиндора, к вашим услугам. Через час у вас ужин, не забывайте. До встречи.

И он, развернувшись, снова побрел в сторону лестниц, уткнувшись в книгу.

— Нам всё ещё нужно в библиотеку? — поинтересовался Мадара, косясь на спутника, — Кажется, всё, что нужно, мы уже узнали.

Тобирама хмыкнул на грани слышимости.

— Идем.

***

Хаширама, выскочив за дверь, побежал дальше, почти не следя за дорогой. Логика Изуны выводила его из себя. Это было прямое воплощение мыслей стариков в глазах молодых, ещё одно поколение слёз, страданий и смертей. То, что Хаширама ненавидел; то, от чего хотел уничтожить в первую очередь.

То, от чего он никогда не смог бы избавиться.

Изуна не стал слушать его, Хашираму, только потому, что привык слушать другие речи: о почитании воли мертвых и великой чести отдать жизнь ради победы клана. О том, что пока в руках меч, нужно бороться против врагов.

«Взрослые говорят одно и то же, независимо от клана», — думал он яростно, — «И эти речи убивают детей. Так же, как они уже убили Кавараму и Итаму, однажды убьют и Изуну. Как тогда заговорит Мадара, если уж ему боли от вида могил трех других братьев не хватило?».

Обида душила его.