Под святым покровом. Самые почитаемые женщины-святые

Фекла была так восхищена беседой с Павлом, что три дня и три ночи совсем забыла о пище и питии и о покое телесном. Как некогда Мария, «которая села у ног Иисуса», помышляла об одном лишь Боге, так и Фекла питалась только Словом Его. Когда же ее мать Феоклия узнала, что дочь уверовала во Христа, то с гневом обрушилась на нее, святых проповедников – апостолов – укорила, а жениху Фамиру сказала:

– Или тебе нужды нет до невесты своей, что она находится в каком-то помрачении? Смотри: она прельстилась сими пришельцами – обманщиками, которые своими высокопарными речами увлекают безумных людей; вот уже три дня как она не отходит от них, забыв о доме своем.

Тогда Фамир начал ласково и нежно говорить с Феклой, но она ни о чем не хотела говорить с ним – даже и смотреть на него она не желала, ибо в своем сердце носила иного жениха. Взирая на него духовными своими очами, она беседовала с ним в уме своем, сей же тленный и временный жених внушал ей только отвращение.

Фамир, видя, что Фекла его отвергает, опечалился, а Феоклия в гневе таскала дочь за волосы и топтала ногами, после заперла ее одну и стала морить голодом. Впрочем, затем сама же, побуждаемая естественною материнскою любовью, плакала о своей дочери, обняв, целовала ее, со слезами умоляла, чтобы Фекла не отвергала своего жениха – богатого, благородного, всеми почитаемого.

Фекла же, отвернувшись от него, сидела молча, ничего не ела, только постоянно вспоминала в глубине сердца о своем Женихе небесном. Когда же Фамир хотел насильно обнять и поцеловать ее, она вырвалась из его рук, как птица из сети. Тогда мать опять пришла в ярость и снова стала бить ее, а опечаленный Фамир пошел к князю с жалобой на апостола Павла.

– В нашем городе, – говорил незадачливый жених, – появился один пришелец, своим волшебством он прельщает народ и, отклоняя его от почитания богов, обращает ко Христу Иисусу, распятому на кресте иудеями. Он прельстил и девицу Феклу, мою невесту. Сначала она сильно любила меня, а ныне не только не хочет смотреть на меня, а убегает как от какого-нибудь зверя.

Князь призвал Павла и спросил его, откуда он и что делает у них в городе? Тогда Павел по обыкновению стал поучать его Слову Божию, проповедуя об Иисусе Христе. Однако князь не стал сейчас же разбирать дело, а временно отложил суд над Павлом. Пока же повелел связать его, посадить в темницу и держать его там до тех пор, пока явится возможность допросить пришельца подробнее. Фекла же, узнав, что Павла из-за нее посадили в темницу, встала ночью, тайно пробралась из дому и пришла к тюремным воротам. Она сняла с себя ожерелье и другие золотые вещи и отдала их сторожу темницы, прося его, чтобы он отворил ей двери и пропустил к Павлу.

Тюремный сторож исполнил ее просьбу, обрадовавшись драгоценному подарку, после чего ввел ее к святому Павлу. Фекла с радостными слезами пала пред ним и облобызала оковы узника Христова. Сначала Павел, увидев ее, пришел в ужас, но затем, когда узнал все, что она потерпела от матери и от жениха за свое целомудрие, возрадовался, благословляя ее и восхваляя веру и девическое целомудрие. И Фекла сидела в темнице с Павлом как дочь с отцом своим, слушая его отеческое учение и слагая в сердце своем слова его, он же много поучал ее вере в Господа Иисуса Христа, наставлял в любви к Богу, убеждал хранить целомудренное девство и совершенно утвердил ее в учении Христовом.

Между тем в доме Феоклии стали искать Феклу. Поднялся крик, плач, мать рыдала о своей дочери, Фамир – о невесте, рабы – о госпоже своей; слуги разыскивали, спрашивали и на улицах, и в домах – но нигде не находили ее. Лишь спустя время узнали, что она находится в темнице. За ней тотчас же бросились, прибежав туда, посланные увидели, что она сидит около Павла и с величайшим вниманием слушает его наставления. Тогда Феклу вывели из темницы, а обо всем случившемся донесли князю. Тот, воссев на судейское место, велел привести к себе Павла. Лишь только народ увидал, кого привели, закричал:

– Князь, человек сей волхв, казни его!

Особенно настаивал Фамир, говоря, чтобы Павла казнили, ибо тот отвратил от него невесту. Когда призвали Феклу, князь спросил ее:

– Почему ты гнушаешься своим женихом, столь прекрасным и благородным? Отчего ты не выходишь за него?

Фекла ничего не отвечала. Тогда Феоклия изменила своему материнскому чувству и как свирепая львица или разъяренная медведица стала неистово кричать князю:

– Сожги сию злую рабу, достойна она такой смерти, это не дочь моя, ибо не слушает меня, матери своей; сожги ее в пример другим! Пусть все городские девицы, видя это, убоятся, пусть не осмеливаются они ослушаться матерей своих и противиться им. Нет, это не чадо мое, но проклятый отросток и сухая ветвь!