Под тенью Феникса

– Заметно, да? – на лице Томми заиграло детское выражение, сочетавшее в себе смущение и торжество. – Наверное, Достоевский. Я сейчас очень плотно всю русскую литературу девятнадцатого века читаю. На каком именно авторе слог вывернул, даже не скажу сейчас.

– Да заметно – не то слово! Прямо живой укор всем нечитающим.

– И хорошо, что укор, – нахмурился Томми, – учебники читать мы уже всех приучили, и во многом благодаря тебе. А вот художественное – увы! Человеку ж не только тело и мозги питать надо… Душа, знаете ли, тоже должна что-то впитывать извне. Ну и потом, положа руку на сердце, давайте вспомним, был ли в русской литературе другой, столь же плодотворный и ценный период, как девятнадцатый век? Понимаешь, это будто все самые великие умы и сердца от литературы, которые были суждены провидением русской культуре, просто взяли и появились в одном столетии! Кто, кто ещё так глубоко вдавался в суть человеческого внутреннего мира? Вся русская душа… Вот она – очищена от шелухи и лежит перед тобой, трепещет!

Давненько я не слышал таких разговоров. Меня от них коробило, ибо мысль об исключительности русской души, якобы требовавшей определённого подхода, почти всегда упиралась в рассуждения о нашей неполноценности. Кажется, я начал изображать безучастие, чтобы не поддерживать неприятную тему разговора. Томми понял – когда он ничем не взволнован, более чуткого и участливого собеседника просто не сыскать.

– Ну что? Может, прогуляемся? Посмотришь наше хозяйство, о своих делах расскажешь.

– С удовольствием. А перекусить тут у вас где можно?

– Не перекусить, а полноценно отобедать! Как раз через полчаса будет готово.

Мы шли вдоль городской черты. О ней можно было говорить конкретно, потому что на каждом своём участке эта самая черта была обозначена совершенно точно. Иногда мы проходили мимо стремящихся к небесам законченных участков стены, другой раз шли вдоль подготовленной к укладке плит узкой траншеи с вбитыми направляющими столбиками. Столбики при ближайшем рассмотрении оказались соединёнными попарно крупными стальными швеллерами – не лучшее конструкторское решение в общем, но просто блестящая находка в нашем положении. Местами не было даже траншеи – только намеченная вешками линия среди дожидающихся выкорчевки пней.

Немало сил было положено на то, чтобы первым делом зачистить лес по периметру планируемого города, чтобы лишить предполагаемого противника возможности атаковать внезапно, из чащи деревьев. Стена леса, которую я наблюдал от командного пункта, представляла собой внутренний лесной массив, зачистка которого могла подождать своей очереди несколько месяцев. Своевременный вывоз негодной для строительства древесины также представлялся проблемой, решать которую приходилось по мере возможности – сложенные штабелями, свежеспиленные стволы сохли на солнышке в разных местах площадки, грозя всему вокруг небывалым пожаром.

Городская черта, по состоянию на данный момент, представляла собой более-менее правильный прямоугольник размерами полтора на три километра. Погрешность присутствовала на прибрежной части площадки, где необходимо было учитывать капризное поведение подтопляемых почв, в то же время как можно теснее прижимаясь к восстанавливаемой Верхотурской ГЭС.

Рассматривая ограждение, я не мог не обратить внимание на косой сетчатый рисунок поверхности плит и торчащие из них металлические проушины. Так что, когда Томми сказал, что забор строится из разбираемой неподалёку «бетонки», мне оставалось лишь понимающе покивать головой. Бетонное покрытие дорог было одним из самых дешёвых, поэтому его широко применяли в таких отдалённых районах. Наковырять плит на девять километров протяжённости забора оказалось совсем несложно, но вот доставка их на площадку оказалась делом крайне хлопотным и затратным. Хотя в целом, такое развитие событий было очень благоприятным, так как позволяло быстро развернуть полномасштабное строительство в соответствии со всеми планами.

Томми много и с упоением говорил о том, что территория в четыре с половиной квадратных километра – не более чем минимальная площадка для строительства самых необходимых объектов.

«В будущем границы города будут постоянно раздвигаться. Уже через пару лет мы поглотим Верхотурье, так что к этой осени там нужно будет разворачивать обеззараживание и травлю паразитов. Городские экспедиции уже получили задание на захват всей нужной химии», – добавил он. А затем помолчал и продолжил серьёзным голосом: