Под тенью Феникса

Впрочем, обедали мы в отдельной офицерской палатке. Да, именно так она и называлась, хотя никакого табеля о рангах ещё не существовало, но деление на рядовой состав, офицеров и генералов уже наметилось вполне чётко. Наши вооруженные силы росли, крепли и более своим устройством напоминали нормальную полноценную армию. Деление на автономные отряды под предводительством своенравных атаманов закладывало в рядах единой армии вроде как трещинки, которые со временем могли раздаться вширь, да и просто отдавало некой старинной неполноценностью. Ликвидировать такую структуру сразу и решительно было глупо, слишком уж многие бойцы разных рангов могли воспринять идею в штыки и поднять ропот, а потому мы позволили этой реформе проходить тихо и спокойно, естественным образом. Конечно же, мягко направляя ход этого процесса в нужном направлении. Любые конфликты старательно локализовались и подавлялись в зародыше, не преступая границ обычной бытовой ссоры между равными людьми. Вытравить из человеческого сознания деление людей на «своих» и «не своих» полностью невозможно – так уж мы устроены, но пока все атаманы полностью лояльны к Томми, серьёзных проблем ждать не приходилось.

На первый взгляд всё выглядело вполне спокойно и оптимистично. На второй взгляд – тоже… Но у меня росло нехорошее предчувствие, которым я никогда ни с кем не делился, потому что не мог описать его суть даже самому себе. Но, услышав о том, что в ближайшее время мы можем не опасаться никакой внешней угрозы, я, наконец, понял одну вещь.

– Значит, крупных баталий в обозримом будущем не планируется?

– Я думаю, бои скоро вообще прекратятся, – заметил Томми, отделяя от жареной рыбины спинку и отправляя её в рот, – если ты имеешь ввиду людей, конечно.

– Ну да, я о них. А чего серожопых-то бояться, мы со своей стороны калитку притворили наглухо.

– Да ну? Я когда уезжал, точка была заперта в бетонном боксе с бойницами и круглосуточным оцеплением.

– Именно так и было. Но! – я не отказал себе в удовольствии выдержать паузу и назидательно поднять в воздух длинную рыбью кость, – я, как твой заместитель, нашёл менее накладное, и не в пример более надёжное решение.

– Интересно, и какое же? – Томми подался вперёд.

– Мы заблокировали раздвижную рамку телепорта. Просто скрутили её тросом и повесили замок.

Томми прекратил жевать и посмотрел мне в глаза:

– Вы уверены, что это не повредит…

– Да, абсолютно. Мы для проверки попробовали запустить, так там нагрузка с механизма сбрасывается, чтобы привод не полетел. Затея дельная, охрану сократили до двух человек. И нет риска, что нам с того конца пришлют, скажем, бомбу.

– Ааа. Ну, смотри, с тебя же потом спрошу за каждый винтик, – Томми вернулся к содержимому своей миски, – как вообще исследование продвигается? Давненько от Шепа новостей не было.

– Там хорошо, много интересного. Но сначала я хотел с тобой поделиться одной мыслью.

– Ну, говори, что там.

Я придвинулся чуть поближе и слегка склонил голову. Любые разговоры о мятеже ведутся исключительно полушёпотом, будто из суеверного страха ненароком пробудить это страшнейшее событие:

– Как ты думаешь, чем будут заниматься бойцы, не видевшие врага месяцами и годами?

– Известно чем. Работать на стройках, тренироваться в поте лица, учиться. В спасательных операциях участвовать обязательно. Ты к чему клонишь?

– Ещё раз. Боец не видит врага. Он воспитывает свой характер, укрепляет тело, совершенствует навыки. Но ему не на кого направлять свою… природную непереносимость, скажем так. И, как, по-твоему, что будет происходить дальше?

Томми хмыкнул, дёрнул плечом, а потом поднял взгляд. Я продолжил:

– Ладно ветераны – они спаяны в боях и по мелочёвке ссориться не будут. Но молодые! Им же только повод дай. И этих поводов будет со временем больше и больше. Сначала это будут обычные разборки в коллективе – кто старший, кто сильный, кто решает. На уровне дедовщины. Потом пойдут бытовые моменты. Пойдёт своячество по отрядам, по баракам. Вспомни случай с обрезанной музыкой! Идея единой крепкой армии у нас кое-как работала, пока армия была меньше, и состояла из бывалых вояк. Но молодёжь в больших коллективах просто не сможет не делиться на группы. Поначалу эти группы будут соперничать между собой, потом дело может перерасти в серьёзные столкновения. Ты же изучал военную историю, знаешь, как оно бывает. Связисты против танкистов, десантники против инженеров… И здесь дело не в родах войск, которых у нас, конечно, не так много. Дело в людях, которые находятся рядом друг с другом, и по какой-либо причине думают о своих соседях, как о «других».

Формулируя мысли на лету, я по обыкновению смотрел вниз перед собой, в поверхность стола. Посмотрев в лицо Томми, я увидел непонятный прищур человека, которому есть что добавить к сказанному. Но он молчал, и я говорил дальше: