Под цикадным деревом

Я сжала руки, лежавшие на коленях, в кулаки, а затем расслабилась. Ладони у меня белые, линии жизни, любви, смерти — темно-розовые… Красивые руки. Я не могу прочесть по ним судьбу, но они прекрасны.

Я повернулась к дому тети Эвтерпы и посмотрела на окошки. Фасад подлатали, но я знала, что внутри, на стене, у которой раньше стояла кровать Бьянки, где она родила Эвтерпу, Мельпомену, Талию, Терпсихору, Уранию и Лоренцо, осталось выжженное молнией пятно, которое предстоит отскрести.

Я поднялась на ноги, обняла Лару и вошла в дом. Нужно продолжать работу.

Бывает, что слух все еще подводит меня, или, скорее, подводит моя голова. Но я не сдаюсь. Не питаю иллюзий и не сдаюсь. Никогда не знаешь, чего ждать от жизни.

За несколько дней до того, как прийти на твою работу, мы попробовали заглянуть к тебе домой, потому что секретарь в школе сказала, что у тебя по расписанию нет уроков. Мы вытянули у нее твой адрес. Но тебя и дома не оказалось. В саду у соседнего дома худой, узловатый, как древнее дерево, синьор энергично подстригал живую изгородь. Он сообщил нам, что ты ушел в горы со своей подругой. Ты тоже не стал связывать себя семейными узами.

Мама и синьор, привлекательный мужчина с орлиным носом, которому на вид было около семидесяти пяти лет, перекинулись быстрым, вежливым взглядом. Но взгляд мужчины сразу же переменился, стал оценивающим, и он подошел к небольшой стене, разделяющей сады двух домов.

Он посмотрел на маму, потом на меня; он узнал нас или, возможно, узнал Эвтерпу. Мне казалось, что он вот-вот заплачет. Но Нери улыбнулся.

Я берусь за историю своей семьи и понимаю, что в глубине души никто из моих родственников не знал, что творит.

Никто из членов семьи, проживая день за днем, не представлял, что порождал. Каждое движение, каждый ничтожный выбор моих бабушки и дедушки, Бьянки и Беньямино, а прежде — выбор их родителей повлиял на сегодняшний день, на меня, Вальтера, мою маму и всегда будет влиять.

Если бы моя прабабушка Инес повязала на голову черный или белый платок, а не желтый, уходя в поле собирать помидоры, возможно, чистильщик обуви и не заметил бы ее среди других девушек.

Он бы не заговорил с ней, она бы не обратила внимания на его ироничную улыбку, которую я, по-видимому, унаследовала.

Когда они впервые услышали о сборе урожая помидоров, они даже не подозревали, что курица уже готовится снести волшебное идеальное яйцо, пока не материализовавшееся, но уже скрывающее в себе будущее.

В яйце таились бабушка Бьянка, дети Бьянки и я.

Как знать, догадывался ли прадедушка Джанни давным-давно, что однажды у него родится глухая, кудрявая, с такими же, как у него, миндалевидными глазами и жутким страхом перед жизнью правнучка.

Да. Все предопределено. Никто не заботится об этом, когда завтракает, учится в начальной школе, влюбляется, подстригается, играет. Только приемные родители думают о ребенке, с которым им еще предстоит увидеться: мы сидим за столом, а он вот-вот родится; может, встречусь с ним через несколько лет. Я сейчас пойду в кино, а он смотрит телевизор с друзьями из детского дома или сидит в комнате один… Я буду ему хорошим родителем.

Суть в том, что тело, запястья, кости, сердце этого растрепанного синьора с милым выражением лица, в очках на кончике носа, моего дяди, не возникли просто так. Природа все вложила в яичную скорлупку, из которой вышли прабабушки и прадедушки по материнской линии, все четверо, а до них — их родители, и на этом моменте лучше остановиться, иначе голова пойдет кругом. Наши жизни не пересекались, не влияли друг на друга, но в конце концов жизнь смогла замкнуть круг и привести меня к нему, словно подразумевая, что без Вальтера не было бы меня. У каждого свое предназначение, с которым придется столкнуться. Не так уж важно, понимаешь ли ты, что происходит, или же предназначение теряется в тени таких событий, как сбор урожая помидоров, тени, в которой зарождаются поколения. Скорлупа, пусть и невидимая, таит в себе будущее: в этом и кроется смысл задания с яйцом.

Мама шагнула вперед, протянула красивую, мягкую, загорелую руку. Вальтер ее пожал.

— Алоха, Лоренцо, — поздоровалась Урания.

И мы с Вальтером дружно рассмеялись.

Благодарности

За образ и информацию о здоровье Чечилии я благодарю докторов Сару Стефанони, Барбару Фишиал, Илению Федеричи, а за согласие поделиться опытом — Марко Браганца и его родственников.

Арианна Турра и Маргерита Ди Сомма поведали интересные факты о Брешии.

Сюжетом я во многом обязана Вики Сатлоу, Микеле Росси, Роберте Перетти и Маргерите Ди Сомма, а различные правки — результат кропотливой работы Бенедетты Болис, Джеммы Тревизани, Норы Маццокки, Кьяры Морабито, моего партнера (и первого читателя) Симона и моей мамы Анны.

Ей я особенно благодарна за время, потраченное на изучение брешианского диалекта.

Я благодарю доктора Ивана Стефанони за совет о том, как составить завещание, и Луку Пиппо Менегардо за «детективные черты».