Читаем Под управлением любви полностью

Под управлением любви

Прощайте, стихи, ваши строки, и ваши намеки,и струны,и ваши вулканы погасли, и, видимо,пробил тот час…И вот по капризу природы, по тайному знакуфортунырешается эта загадка: кто будет услышан из вас.Когда вы так странно рождались, как будто входилибез спроса,как будто с блаженной улыбкой с господского елистола,вам все удавалось отменно, и были наглы вы, а прозабыла, словно нищенка, нема и словно подачкиждала.Но вот, будто молнии, стрелы в глазахнеподвижных проснулись,но вспыхнули, зарозовели неюные щеки ее.И тотчас гусиные перья шершавой бумаги коснулись,и тотчас ушли, не прощаясь, и быт, и беда, и вранье.А там уж как Бог пожелает, а там уж как времязахочет,а там что подскажет природа, а там что позволятгрехи…Покуда шершавой бумаги хоть капля слезыне омочит,кто знает – что проза такое? Кто знает, что значатстихи?

Американская фантазия

Л. Лосеву

Столица северного штата – прекрасный городМонпелье.Однако здесь жара такая, что хочется ходить в белье.Да, да, в белье. Да, да, в исподнем. Да, да, пустьдаже в прошлогоднем,а впрочем, лучше без него.Как в том дарованном господнем, чтобы предстатьпред этим полднем рисунком тела своего.Да, да, пожалуй обнаженным, лишь долларамиснаряженным,в ладошке потной их держа,и с этой потною ладошкой, как будто с деревяннойложкой,перед витринами кружа.Моя московская ладошка, в тебя вложить совсемнемножко,и эти райские места благословят мои уста.Мои арбатские привычки к пустому хлебу и водичкездесь обрывают тормоза, когда витрины бьют в глаза.Удар – и вой в пустом желудке, не слишкомявственный, но жуткий,людей пугающий окрест.Но этот тип, на вид опасный – всего лишьстранничек несчастный,и он Вермонта не объест.Глоток – и все преобразилось: какая жизнь,скажи на милость!Я распрямляюсь наяву.Еще глоток – и что там будет: простит ли Богили осудит,что так неправедно живу?Да, этот тип в моем обличье, он так беспомощенпо-птичьи,так по-арбатски бестолков.Он раб минувших сантиментов, но кофию за сорокцентовему плесните без долгов.Дитя родного общепита, пустой еды, худого быта,готов к свершениям опять.И снова брюхо его сыто, но… на ногах растут копыта,да некому их подковать.Америка в оцепененье: пред ней прыжками,по-оленьия по траве вермонтской мчусь.И, непосредствен, словно птица, учу вермонтцевматеритьсяи мату ихнему учусь.