Под Варды синими сводами (СИ)

Умбарто — Питьо, прозванный Солнцем, был побойчее, все невзгоды и испытания он переносил легче, чем брат, его волосы были ярче, светлее и отливали золотом, а глаза Маленького Финвэ были зеленее, чем у близнеца. Амбарусса — Тельо был младше его на несколько минут, и был Последним Финвэ, которого также называли Луной, он был склонен к мечтательности и чувствителен, зато был сообразительней своего близнеца, а волосы его были похожи на волосы их старшего, как и глаза — сложного серо-зеленого оттенка. В остальном братья были похожи как две капли воды. Имели одинаковые вкусы во всем, что касалось еды, одежды, музыки, пристрастия к исследованию диких лесов, охоты в компании кого-нибудь из вождей лаиквенди или авари и прочих предпочтений. Они одинаково двигались, голоса их были тоже почти одинаковы. Из братьев Солнце и Луна ближе всего общались с Нельо и Кано, относившимся к младшим, как к неразумным, но любимым детям, в то время как средние братья предпочитали отделываться от ласковых малышей подзатыльниками.

Проснулся Маглор среди ночи от звука шагов в коридоре. Он прислушался — двое тихо прошли мимо его двери, туда, где располагались комнаты Мирионэль, затем послышался тихий скрип открывшейся и тут же затворившейся двери. Не на шутку встревоженный, Кано встал с кровати и, как был: в нижней рубашке и широких штанах, босиком вышел в темный коридор. Стараясь острым зрением различить тех, кто мог находиться в нем, и прислушиваясь, он медленно двинулся вглубь, куда несколькими мгновениями ранее пошли те двое, чьи осторожные шаги он слышал. Дойдя до двери покоев Мирионэль, он вслушался в темноту, окутавшую его, стоящего в холодном коридоре. Ни малейшего звука не доносилось из-за двери племянницы. Казалось, за ней была грань мира, за которой не было ничего, лишь звенящая тишина, или кто-то вставил ему в уши затычки… «Чары!» — холодея от ужаса, подумал Маглор. Тут же он дернул изящную ручку в виде виноградной грозди. Дверь была не просто заперта — вход в покои Мирионэль ему был закрыт какой-то потусторонней силой.

Впервые в жизни Макалаурэ не знал, как лучше поступить. Сердце тревожно заколотилось. Одно ему было ясно — ни в коем случае нельзя никого будить сейчас, в особенности Нельо. Если у Мирионэль в комнате незваный гость, обманом или чарами заставивший ее привести себя в ее покои, то Нельо или даже десять самых сильных и крепких квенди из их отряда все равно ничего не смогут сделать. Они не обладают магическим даром в отличие от сумеречных квенди. А эту магическую преграду воздвиг сильный чародей. Кано медлил у двери. Он попытался дотянуться до Мирионэль в осанве, обнаружив с некоторым облегчением, что ее сознание было погружено в спокойный глубокий сон.

Бесшумно пройдя к себе, все еще беспокоясь за нее, Кано решил, что дождется рассвета, а если ранним утром Мирионэль не появится, как обычно, во дворе крепости, чтобы высыпать птицам вчерашние крошки и проведывать лошадей на конюшне, то он пойдет к Нельо и тот решит, что необходимо делать.

Промучившись кое-как до утра, ворочаясь на сразу вдруг ставшей неудобной и жесткой постели, Кано задремал на рассвете и проспал какое-то время, забывшись. Проснулся он, как от удара, когда солнце уже поднялось высоко. Спешно одеваясь и осматривая себя в большом зеркале, отражавшем его во весь рост, Маглор заметил среди прядей своих темно-каштановых волос, заплетенных в замысловатую прическу из переплетенных меж собою кос на затылке, несколько тонких серебряных волосков, росших на самой макушке. Его лицо оставалось похожим на лицо недавнего подростка — никаких морщин, ни единой складочки на гладкой бледной коже, но эта появившаяся седина…

Макалаурэ тяжело вздохнул и тут же, вспомнив о Мирионэль, ринулся к двери, чтобы идти к старшему. В этот миг в дверь постучали:

— Кано! Ты не спишь, мы знаем! — раздался голос Питьо, — Выходи скорее! К сестренке приехал ее жених синда!

Маглор распахнул дверь — на пороге стояли его младшие братья, за ними высилась фигура сонного Нельо, закутанного в накидку поверх нижней рубахи, справа и слева от троих феанорингов стояли слуги с кувшинами, полными теплой воды, мылом и полотенцами.

Мирионэль проснулась еще до рассвета. Ее сердце, только она открыла глаза, радостно забилось — ее Лис был рядом и еще спал, обнимая ее одной рукой. Тепло, исходившее от любимого тела, пробуждало в ней желание, нежность и трепет. Она ловко повернулась к нему лицом, желая разглядеть орофериона в предрассветных сумерках, но тут же испугалась, что его ночной приход к ним в крепость не остался незамеченным братьями отца.

Одевшись и накинув плащ, она выбежала из своей комнаты и направилась прямиком к двери Амбаруссар, которую близнецы не имели привычки запирать. Покидая свои комнаты, Мирионэль разрушила наведенные на вход чары, и теперь доступ в ее покои был открыт.