Под Варды синими сводами (СИ)

В мгновение повалив его наземь, оказавшись сверху, навалившись на него, Нэрвен схватила Морьо за запястья и теперь с силой прижимала их к земле над головой феанариона.

— Ох, ты непроста, кузина, — от смеха Морьо ослабел и не мог оказать ей сопротивления. Вдруг, увидев ее раскрасневшееся лицо, склоненное над ним, с упавшими на лоб прядями чудесных золотых волос, он вмиг посерьезнел и замер, разглядывая Нэрвен вблизи. Ей стало не по себе от этого взгляда.

— Я сильнее тебя, — недовольно произнесла она, отпуская запястья кузена, и тут же вскочила на ноги.

Он тоже поднялся, оправляя охотничий камзол и стряхивая с него пыль. Щеки его пылали. Избегая встречаться взглядами, словно подростки, они прогуливались по кедровому лесу.

— Что там у вас, в Альквалонде? — спросил он, чтобы поддержать разговор.

— Все по-старому. А как Курво, рад женитьбе?

— Рад… Разве не видно? Вот Турко…

— Ириссэ сама не своя, млеет под его взглядом… — Нэрвен претило, что кузина может так беззастенчиво демонстрировать чувства.

— Не она одна, — хмыкнул Морьо, срывая с куста можжевельника ягоды и отправляя их в рот, — За ним многие ухаживают. Оромэ из первых — подарками его заваливает, к охоте приучил. Да только зря…

Нэрвен непонимающе взглянула на него и, задумавшись, ответила:

— Я тоже чувствую, что мой единственный далеко отсюда. За морем он ждет меня…

— Хм, — криво улыбнулся кузен, — и что теперь, сидеть здесь одной до второй музыки айнур?

— Претендентов хватает составить мне компанию, — ядовито проговорила Нэрвен.

— Ты о ком? — вдруг нахмурился Морьо.

Она опустила голову, тоже хмурясь.

— Кто у нас самый, самый, самый? — ехидно, почти с вызовом, спросила она в ответ.

— Ты лжешь, отец не может… — Морьо отвернулся.

— А что ты думаешь, он таскается к нам в Альквалонде каждую неделю? — Нэрвен злилась.

— Он сказал — Ольвэ просил уключины, якоря и другие снасти для кораблей… — неуверенно ответил кузен.

— Ладно, забудь, — бросила она, — Я хотела про другое… У Майтимо есть любимая, или подруга, ты не знаешь?

Морьо резко дернул за ветку можжевельника, обдирая иголки, вместе с ягодами и давя их в сжатой ладони.

— Да, а как же, есть, — зло проговорил он, — и носит штаны, как и ты.

Нэрвен не поняла злой шутки, но знать, что сердце Нельо занято, для нее было достаточно.

Они еще какое-то время молча шли по залитой светом Тельпериона кромке леса. Высоченные кедры, казалось, подпирали своими макушками своды Варды, под ногами у них виднелись тут и там ягоды земляники, вокруг росли, доходя им до пояса, кусты можжевельника. Вдруг Карнистиро схватил ее за руку и, развернув к себе, спросил:

— А если я? — он прищурился, пристально всматриваясь в нее.

— Что — ты? — она казалась спокойной.

Нэрвен не ожидала, что в этот миг кузен прильнет к ее губам своими тонкими красивыми губами цвета спелой брусники. Она не сразу оттолкнула его, а сначала позволила себе почувствовать вкус его губ — то был вкус можжевеловых ягод, а от одежды пахло кедром. Сначала робко, а потом все смелее, она ответила на этот поцелуй, обхватив ладонями его лицо. Они долго стояли так, целуясь, изучающе, медленно. Руки его сомкнулись на ее тонкой талии и скользили по узкой гибкой спине.

Наконец, Нэрвен отстранилась, опуская голову, и отступила на несколько шагов, стараясь стряхнуть пьянящее наваждение, во власти которого была мгновением ранее.

Сказать, что поцелуй кузена не понравился ей, Нэрвен не могла. Другое дело, что в тот момент она сама не знала толком, чего хочет. Одно ей было ясно — им с Карнистиро не нужно видеться. Ее дар предвидения открыл ей, что где-то на просторах Эндорэ, в далеких землях, дожидался ее появления прекрасный синда, Серебряный Лорд, с которым предстояло разделить Вечность. Знала она, что нельзя ей растрачивать себя на поцелуи и ласки огненного кузена, даже если сейчас, когда она здесь, в Амане, ей их нестерпимо хочется.

Они с Морьо возвратились в Тирион раньше остальных, что не осталось незамеченным их, вернувшимися к самому угасанию Тельпериона, братьями и кузенами. Когда Лаурелин был в зените, Финдарато вызвал Нэрвен к себе в комнату, сказав, что у него к ней разговор. Услышанная тогда от него отповедь навсегда отдалила их друг от друга.

— В отсутствие отца я ответственен за тебя, малышка, — начал вкрадчивым мягким голосом старший, когда она вошла к нему после ужина, — Я всегда полагался на тебя, на твои мудрость и благоразумие, гораздо больше, чем на твоих братьев, Артанис. И я надеюсь, ты не дашь мне повода сомневаться в моих суждениях о тебе, не так ли?

Нэрвен молча смотрела на него, прищурив светло-голубые глаза-топазы и затаив дыхание.