Под Варды синими сводами (СИ)

— Я вернусь к тебе, будь уверен, — тихо отвечал тот, понурившись, стекая со стола.

Собрав пожитки, майа уехал тем же вечером, остановившись в заблаговременно арендованном просторном доме на одной из дальних окраин Ост-ин-Эдиль. В нетерпении он кое-как дождался вечера, чтобы незамеченным, под покровом темноты, приехать в резиденцию Владыки в облике прекрасного юноши из нолдор, которого он теперь вспомнил, и просить у Келебримбора его любви, залогом которой должно было стать добровольно подаренное ему возлюбленным Единое Кольцо.

Очутившись снова во дворе палат Владыки Эрегиона, Артано отправился в мастерскую, где его можно было найти в любое время суток. К своему удивлению он нашел мастерскую пустой. Даже свет там не горел. Артано направился к главному порталу, вошел, прошел по коридору до дверей в обеденную залу, которая единственная была ярко освещена. Очутившись в зале, где был скромно накрыт стол для Владыки, собиравшегося ужинать в одиночестве, Артано сел на один из удобных стульев с подлокотниками и высокими резными спинками, что стояли вокруг стола, дожидаясь прихода возлюбленного. Тот не заставил себя долго ждать — в коридоре послышались его приближающиеся шаги, двери в залу резко распахнулись. Майа скользнул за темно-бардовую портьеру между двух колонн, и прижался к стоящей в арочной нише статуе изящной девы, несшей блюдо с фруктами. Из своего укрытия, в просвет между колонной и тяжелой портьерой, он мог видеть большую часть залы. Лорд Келебримбор опустился в стоявшее во главе стола кресло, но не спешил приступать к приему пищи, а задумчиво медлил, погруженный в собственные размышления. В тот миг, когда Артано уже собирался покинуть свое укрытие и заговорить с ним, дверь внезапно распахнулась снова — на пороге в блистающем бриллиантовыми искрами в свете ламп и свечей белоснежном одеянии с длинным газовым шлейфом стояла дева Артанис. Она высоко держала гордую красивую голову, золотые волны длинных волос водопадами спускались по чуть покатым скульптурным плечам и угадывались пышным каскадом за ее спиной. Замерев на мгновение в дверях залы, она одарила Владыку Эрегиона блаженной улыбкой и торжественным тоном произнесла:

— Дорогой родич, сегодня я как никогда вовремя!

Леди Келебриан была действительно очень хороша собой. Помимо прочего, она была прекрасно об этом осведомлена и за свои неполные пятьдесят весен успела к такому положению вещей привыкнуть. Намного труднее было свыкнуться с мыслью, что для обоих родителей она является не только любимой дочерью, но и инструментом потенциального политического влияния. С того момента, как Келебриан себя помнила, в их доме только и было разговоров о том, чье счастье составит маленькая Серебряная Королева. Кому отдаст предпочтение Лорд Келеборн, кто будет навечно осчастливлен присутствием в его жизни такой редкой красоты и ценности жемчужины, владычицей какого из королевств эльдар предстоит ей сделаться? Мало того, что подобные вопросы, без конца задаваемые вокруг нее, беспокоили ее детское воображение и взращивали гордыню, так вдобавок, когда она вошла в подростковый возраст, обнаружилось, что точки зрения у матери и отца относительно подходящего кандидата в мужья для Келебриан не сходятся.

Мать, обычно более разговорчивая и эмоциональная, чем отец, на этот раз напротив — казалась каменным истуканом, никогда открыто не высказывая своего истинного мнения относительно идеи Келеборна об укреплении родства с Владыкой Орофером посредством женитьбы на Келебриан его единственного отпрыска. Хоть Леди Галадриэль и не высказывалась открыто против этой затеи, она никогда не поддерживала ее, не выразив согласия с замыслом мужа.

В конце концов, когда до дня совершеннолетия Келебриан оставались считанные месяцы, отец позвал ее к себе в приемную для разговора. Он изложил ей, подчеркивая, что говорит с ней как со взрослой эллет, свои доводы в пользу уже принятого им решения относительно ее скорой помолвки и будущей свадьбы с сыном Владыки Эрин-Ласгален. Келебриан, которая вообще не хотела выходить замуж ни за кого, так как сердце ее еще не было затронуто любовью, испытала потрясение и облегчение одновременно. Потрясение потому что не ожидала такого решения, а облегчение оттого, что решение было принято, и теперь дворцовая челядь и прочие в Южном Лориэне наконец-то успокоятся относительно ее судьбы.

— Ада, это окончательное твое решение? — спросила она Келеборна.