Под Варды синими сводами (СИ)

Лорд Келеборн предложил принцам и их отряду быть его гостями и дожидаться скорого, по его словам, возвращения его драгоценных супруги и дочери.

Для Трандуила отсутствие в домашних стенах венценосных леди являлось знаком, указывающим на то, что помолвке не быть, но они с Амротом приняли приглашение Келеборна остаться в Южном Лориэне, где ни один из них раньше никогда не бывал.

Собравшись с силами, Мирионэль кое-как смогла, почти упав со стола, подползти к Тьелпе. Он лежал без сознания, выгнув спину, пронзенный острейшей болью, и, увидев его в таком состоянии, Мирионэль не знала, что делать. Она обняла своего оторно, прижалась к нему, убирая с его лица прилипшие к нему пряди волос.

Тьелпе был очень слаб, изранен, но жив. Сама она не обращала внимания на то, что все тело ее ныло. На плечах Мирионэль были иссиня-черные синяки, к лицу вообще было нельзя притронуться. Ее мутило, тошнота была тем, что доставляло ей большее беспокойство, нежели разбитые в кровь губы и болезненные ощущения во всем теле.

Где-то в кузнице должна была быть бочка с водой, в которую опускали, чтобы остудить, готовые изделия. Вода была необходима сейчас, чтобы промыть раны Тьелпе.

Сжав зубы, Мирионэль поднялась на колени, потом, цепляясь за стол, встала на ноги, стараясь удержаться. Надев на голое тело то, что оставалось от ее кафтана, она огляделась в поисках емкости с водой.

Вода обнаружилась в большой бадье, из которой ее черпали, чтобы утолить жажду, в дальнем совсем темном углу помещения. С трудом передвигаясь, пытаясь не думать ни о чем, кроме того, что должна делать, и все еще находясь в состоянии сильнейшего потрясения, Мирионэль подобрала с пола то, что осталось от ее рубашки, смочила ткань водой, и обтерла ею лицо и тело несчастного кузена. Она осторожно промокала кровь, очищая кожу, промывая раны, а сама старалась дышать через нос. Перед глазами у нее все плыло. Казалось, еще немного, и она сама упадет без чувств рядом с Тьелпе.

Несколько раз ей пришлось проделать путь к бадье с водой и обратно. Мирионэль плеснула себе в лицо, капли тут же покатились по ее шее, скатываясь на грудь. Вода, из-за жара в кузнице, была теплой и быстро испарялась с кожи, уступая место испарине, но, все же, отрезвила ее, придав сил. Она даже заставила себя сделать несколько глотков, черпая воду ладонями.

Уже осмысленнее осмотревшись, Мирионэль разглядела висевший на крючке плащ Тьелпе. Она укрыла им кузена, положив его голову себе на колени.

Мирионэль не знала, сколько времени они провели так: она — сидя на полу, привалившись спиной к стене, полузакрыв глаза, оглаживая плечи и голову своего оторно, он — без сознания, распростертый на полу, укрытый плащом.

В полубреду Мирионэль шептала его имя, гладила волосы, силясь не потерять сознание окончательно. Что же произошло? Почему это случилось с ними? Кто он? Чего хочет? Она старалась, по крайней мере, занять мысли этими вопросами, чтобы не думать о нарастающей боли в обоих плечах, которыми, ей так казалось, она в скорости не сможет пошевелить.

Вдруг ей показалось, что кузен приподнял руку. Она открыла глаза, стараясь в полутьме, в которую была погружена кузница, освещаемая затухающим горном, разглядеть его лицо.

— Тьелпе, — позвала она.

Снаружи уже была ночь, зажигались огни факелов, слышались в отдалении крики дозорных на каком-то диком наречии.

Он вздохнул, глубоко, медленно. Ей показалось, что Тьелпе пытается что-то сказать и Мирионэль, бережно опустив голову кузена на подложенный под нее плащ, придвинулась к нему, гладя по щеке.

— Они в нише, — чуть слышно проговорил ее оторно, — в полу, за наковальней… В камне… Назови твое имя, и он откроется…

— Тьелпе, пожалуйста, — Мирионэль обняла его, прижимаясь к его измученному телу. Она не знала, что сказать. Возможно, очень скоро им предстояли пытки и мучительная смерть, поэтому она не знала, как утешить его.

— Я рад, что так вышло — ты пришла, мы встретились… — произнес Тьелпе.

— Милый, мой серебряный, я здесь, я с тобой, — шептала она в ответ, пытаясь целовать кузена распухшими от удара, нанесенного Артано, губами, обвивая его тело руками.

Тьелпе улыбался, блестя глазами в полутьме.

— Кольца — помни о них, возьми их, — прошептал он, — Там есть одно, — он говорил с трудом, — там будет одно в форме змеи, — дыхание его то и дело прерывалось, — Я делал его для себя, — он горько усмехнулся и набрал в грудь воздуха, сотрясаясь от боли, — Отдай его… твоему синда, пусть заботится о тебе, — и он на выдохе сжал ее руку.

— Тьелпе, — одними губами прошептала Мирионэль, — Тьелпе…

Крики воинов-приспешников Врага и шум, производимый ими, слышные снаружи, усиливались.

Войско под началом Гил-Галада подошло поздней ночью к окраинам Ост-ин-Эдиль, вступив в схватку с отрядами харадрим и орков, подконтрольных Ненавистному. Смертные и черные твари не ожидали стремительной атаки, к тому же, они были сравнительно малочисленны и спешно отступали к центру города, теснимые и окружаемые эльдар Эрейниона.