Под Варды синими сводами (СИ)

Все в Мирионэль, в ее хрупкой, стройной фигурке, казалось, было подчинено танцу, а каждое движение было призвано передать чувства или состояние, в котором она пребывала в тот или иной его момент, рассказывая зрителям свою историю, открывая им свои переживания посредством пластики тела. Трудно было оторвать взор от ее драматичных, порывистых наклонов головы, трепетных шагов, заломленных рук.

Но вот музыка заиграла громче, ритм ее ускорился, танцовщица, раскинув руки, так, что широкие кружевные рукава разлетались, кружилась по площадке, блистая самоцветами в ожерелье и диадеме и оставляя за собой дорожку из осыпавшихся с ее платья и венка, от быстроты движений, розовых лепестков.

Наконец, остановившись, Мирионэль продолжила танец. Тонкий стан ее, затянутый в белый атлас, изгибался с каждым поворотом. Она опустилась на колени, подняв вверх красивые руки, пластично двигавшиеся, словно тонкие ветви деревьев, колышимые ветром.

Мирионэль вспоминала о матери, об отце, обо всех своих родичах, ушедших: кто в небытие, кто в чертоги ожидания. Ей казалось, что все они сейчас стоят рядом с ней безмолвными полупрозрачными, зыбкими тенями, окружив ее своими любовью и защитой, словно благословляя для начала новой счастливой жизни.

Первые три ночи, что Мирионэль и Тэран-Дуиль провели вместе, уже как муж и жена, они просто лежали, обнявшись, и почти не спали. От переполнявших его чувств Трандуил мог лишь иногда осторожно целовать свою супругу, оглаживая ее волосы, напряженно рассматривая ее в слабом мерцающем свете луны и звезд, проникавшем через окна его дома на дереве, где они уединялись.

Поистине пьянящим, вырывавшим его из оков реального мира, было для принца ощущение ее присутствия рядом. Мирионэль была с ним здесь и сейчас, теплая и живая. Она тихо дышала. Когда она в молчании лежала на спине, на ставшим супружеским ложе, он замечал, как слезы беззвучно, оставляя блестящие дорожки, скатываются из ее глаз, увлажняя темные волосы на висках и затекая в маленькие раковины чуть заостренных ушей. Тогда он наклонялся к ее лицу, мягко касаясь губами ее щек и висков, впитывая, сцеловывая слезы своей возлюбленной. Мирионэль обнимала его, шептала «Люблю, люблю…» и, вздыхала, прижимая его к себе, обвивая руки вокруг шеи и гладя широкие плечи.

Сейчас она могла говорить ему это слово — имела право. Он эхом вторил ей в госанна, не решаясь еще произносить его вслух.

Дни они провели друг подле друга, рассказывая все, что происходило за это время с каждым, хоть воспоминания и причиняли обоим боль.

Постепенно Тэран-Дуиль стал обретать свойственную ему до Нирнаэт способность к веселью. Он улыбался ей, сначала робко, неуверенно, сам стесняясь того состояния, в котором пребывал теперь, когда они принадлежали друг другу и только начали проживать их Вечность.

Наутро четвертого дня принц позвал Саэлона, попросив его принести провизии и походное платье для него и Мирионэль. Он почувствовал небывалый прилив энергии, и ему захотелось показать ей самые любимые им уголки леса, куда они часто отправлялись вдвоем с Саэлоном, сопровождавшим принца в его исследованиях отцовских владений.

— Я покажу тебе наш лес, — сказал он ей за завтраком.

Она с улыбкой закивала головой.

— Да, я сама хотела просить тебя об этом, — Мирионэль глядела на супруга с таким обожанием, с таким восхищением, что один ее взгляд был способен наполнить его душу до краев безотчетным ликованием, испытать которое он уже не рассчитывал.

В тот день они посетили сердце Эрин-Гален — большую поляну, окруженную высокими, покрытыми у основания стволов зеленым мхом, деревьями, которым была не одна тысяча лет. На этой поляне совершались магические обряды, там же в особенно безоблачные ночи можно было увидеть тех эльдар, что хотели почерпнуть у Итиль и звезд благодати и жизненной энергии, обращаясь к Высшим Силам Света, прося защитить Великий Лес и его обитателей.

После Трандуил отвел Мирионэль туда, где часто любил проводить время в одиночестве. Об этом месте никто не знал. Он всегда ходил туда один, в предрассветных сумерках, и мог провести там весь день. Между двух возвышений скальной породы пробила дорогу ледяная вода, стекавшая с гор на севере, образовав сказочно прекрасный, высокий водопад и крохотное неглубокое озерцо с прозрачной водой, сквозь которую, как сквозь прозрачное стекло, можно было разглядеть мельчайшие подробности озерного дна.

Вокруг этого маленького холодного озера лежали камни различной величины, заковывая естественным образом стекавшую с высоты воду в каменное русло, направляя ее на юго-запад, куда текли многие реки и ручьи, чтобы соединиться с Андуином Великим.

Каково же было удивление Мирионэль, когда за водопадом обнаружилась пещера, вход в которую был совершенно незаметен, если смотреть со стороны. Достаточно было вскарабкаться по скале справа примерно до середины водопада, чтобы проникнуть внутрь замаскированной пещеры. Выступ перед входом, правда, был довольно скользким из-за попадавших на него брызг воды.