Под Варды синими сводами (СИ)

Рассматривая со стен Барад-Дура вражеские позиции, Артано думал о том, чего ему больше всего хотелось бы сейчас. А хотелось бы ему сейчас больше всего двух взаимоисключающих вещей — чтобы Тано Мелькора никогда не было на белом свете, и чтобы Тано Мелькор сейчас был здесь, защищая его, своего Таирни, раскидывая своим мощным молотом направо и налево сразу оказавшихся ничтожными и жалкими смертных. Мысленно рисуя в воображении эту победоносную картину, Артано ликовал, забыв о реальном положении вещей, когда в его покои постучал слуга из харадрим, принеся с собой переданный ему пергамент, содержащий ультиматум о сдаче Барад-Дура.

«Сдаваться, так сдаваться!» — решил Артано и, тщательно вымывшись, надел серебристые атласные одежды, расшитые золотым орнаментом, и подпоясал тонкую талию широким златотканым шелковым поясом со сложным квадратным узлом, располагавшимся за спиной. Запястья и шею майа украсил комплектом из золота с рубинами, бриллиантами и адамантами. Расчесав и уложив роскошные золотисто-рыжие волосы, так что они волнами спускались на спину и плечи, обрамляя красивое строгой и невинной красотой лицо, он увенчал голову подаренной ему когда-то Тано диадемой из белого золота с сапфирами и крупным изумрудом, казавшимся еще ярче в сочетании с золотисто-рыжим цветом волос Артано.

Накрыв голову капюшоном ослепительно белого плаща из плотной сваленной шерсти, Артано в одиночку вышел из ворот своей крепости. Его, казавшаяся издали хрупкой и уязвимой, стройная фигура резко выделялась на фоне черно-серой выжженной земли, покрывавшей подступы к твердыне Мордора.

Поднявшись на возвышенность, где располагался военный лагерь передовых отрядов осаждавших его крепость нуменорцев, Артано, никем не удерживаемый, торжественно двинулся к белевшему вдалеке шатру самого сиятельного повелителя Эленна-норэ, Ар-Фаразона. Стража, рядовые воины и офицеры, которые встречались на его пути, пока он плавно, не спеша, плыл навстречу очередному крутому повороту в своей судьбе, расступались перед ним, как перед невиданным чудом. Кто-то из свиты короля Нуменора побежал вперед, чтобы предвосхитить Владыке приход Артано. Тот, меж тем, медленно шествовал сквозь толпу бойцов, соединив вместе поднятые к груди руки, кисти которых были невидны из широких, богато расшитых золотой нитью рукавов его длинного, чем-то напоминавшего женское, одеяния.

Торжествующий и грозный, в предвкушении скорой окончательной победы, Ар-Фаразон как раз надевал начищенные до блеска парадные доспехи, когда в его шатер вошел прислужник с вестью о том, что из стен Черной Крепости в ответ на выставленный Ненавистному Врагу ультиматум о сдаче, вышел некто в белом, судя по вполне мирному виду — парламентер.

— Что за парламентер?! — возмущенно воскликнул Ар-Фаразон, сдвинув в гневе темные брови — Мне нужен сам этот мерзкий, ненавистный, трусливый червь! И я выкурю грязную крысу из ее поганого логова или сравняю с землей этот рассадник зла во имя Эру! — от негодования он сжал кулаки, — Этот слюнтяй, правитель Линдона, еще вспомнит, что я ему говорил — я сам, с моей армией, могу справиться с ничтожным врагом, от упоминания имени которого их всех бросает в дрожь, ха-ха! — Ар-Фаразон победоносно рассмеялся.

— Он ждет у входа, Владыка, — доложил один из его приближенных с почтительным поклоном.

— Отлично! — затянув ремень на талии, Ар-Фаразон бодро повернулся на пятках и со словами «На колени перед властителем Эленна-норэ!», собирался выйти из шатра, чтобы, как подобает в таких случаях, встретить этого неизвестного посланника врага, кто бы он ни был.

Энергичным рывком отодвинув полог, Ар-Фаразон замер как вкопанный на пороге шатра. В десяти шагах перед ним стояла невысокая, стройная фигура в белейшем шерстяном плаще. Голова неизвестного была покрыта капюшоном и слегка наклонена в подобии легкого поклона.

Король Нуменора прищурился, словно от яркого солнца, и медленно двинулся к незнакомцу.

— Кто ты? — проговорил Ар-Фаразон, словно завороженный, приподнимая капюшон белого плаща и осторожно опуская его на плечи владельца.

Тут взору короля Нуменора предстало самое прелестное лицо, которое он когда-либо видел в своей жизни. Выразительные янтарно-желтые глаза умоляюще и покаянно смотрели прямо на него из-под длинных черных ресниц, кожа дышала свежестью и белизной, легчайший румянец едва-едва тронул щеки. Красиво вырезанные губы были скорбно сжаты. Локоны дивного существа горели золотом и медью в лучах заходящего солнца. Драгоценные камни в сочетании с причудливыми узорами и изысканными линиями многочисленных цепочек и украшений, бывших на нем, выгодно подчеркивали необыкновенную красоту этого чудесного и такого нежного в своей невыразимой прелести «сокровища Средиземья», как мысленно его назвал Владыка Нумерора.