Под властью отчаяния. Часть 1: Химера

Он подошёл ближе и уперся руками о кухонный остров. Эрика же, наоборот, отошла дальше, прижавшись спиной к тумбочкам. Её взгляд стал ещё более бешенным, а пальцы сжались на рукоятке ножа до побледнения.

— Строить дом на кладбище — плохая идея. Неупокоенные души, всё такое, — усмехнулась женщина.

Кристиан покачал головой с, казалось бы, искренним разочарованием, а затем резко метнулся вперёд и одним прыжком перескочил кухонный остров, оказавшись прямо рядом с Ричардсон. Не выжидая больше ни секунды, он крепко сжал рукой её за шею. Эрика не успела отскочить в сторону. Её не без того бледная кожа начала бледнеть ещё сильнее, но женщина старалась изо всех сил держать лицо, несмотря на то, что воздуха в лёгких не хватало. Кристиан свободной рукой потянулся к запястью, которым Ричардсон сжимала нож, но резко вскрикнул и отпустил жену, когда она противоположной рукой вонзила острие в его плечо.

— Блядь! — закричал он, теперь сам сжав в руке рукоятку ножа. Эрика издевательски хмыкнула и немного отошла в сторону, внимательно наблюдая за мужем. Его красивая дорогая рубашка начала пропитываться кровью, только дикий зверь в ожидании смерти преисполняется другой порцией ярости. Скрипя зубами и сжимая рукоятку, всё ещё торчащую из плеча, он медленно выпрямился, гневным взглядом испепеляя жену. — За что ты так за мной, Эрика? — прохрипел Кристиан. — Разве мало я делаю для тебя? Да я всё для тебя делаю! Я всегда на твоей стороне! Ты уже принадлежишь мне — разве тебе это не понятно?!

— Я никогда никому не принадлежала, — фыркнула Ричардсон в ответ. Он медленно подходил к ней ближе, она медленно отступала назад. — И тебе не буду. Я не трофей, который ждет тебя в конце за прохождение всех испытаний. Просто отстань от меня. Ты мне омерзителен, мне противно слушать твоё жалкое нытье, мне противно видеть твое лицо.

— Ну конечно, — он усмехнулся, а затем резко метнулся вперёд. Его громадная тяжёлая рука поднялась в воздух и опустилась, нанеся Эрике болезненную пощечину такой силы, что женщина повалилась с ног. — Тебе приятно видеть только лица твоих бесконечных ебырей. Ты падшая женщина, ты грязная шлюха, и ты должна быть мне благодарна за то, что я взял тебя в жены. Никто другой не стал бы тебя терпеть. Твою грязь, твои истерики, твои мерзкие поступки. Слышала, что о тебе говорят? Подстилка Сатаны. Я не удивлюсь, если ты за моей спиной ещё и с самим Дьяволом спишь. Как думаешь, что о тебе подумает твой Ольсен, когда узнает твою истинную суть?

Щека Эрики покраснела, из носа потекла кровь, но она продолжала даже с пола на Кристиана смотреть взглядом дикой кошки. Эдвардса это восхищало и бесило одновременно — какая женщина! Даже побежденной будет продолжать плеваться ядом, пока все легкие не выплюнет наружу. Она спешно продолжала ползти назад, но Кристиан понимал, что на самом деле никуда она убежать с самого начала от него не пыталась. Это то, чего хотела она сама.

— Да с самим Дьяволом трахаться приятнее, чем с тобой! — сквозь визгливый смех отозвалась Ричардсон.

Он стиснул челюсти до скрежета, а затем потянул её на себя и поднял в воздух за бёдра. Раненное плечо горело огнем, но в груди пылало ещё сильнее. Крис усадил её на кухонную тумбу, грубо задирая короткое платье наверх. Эрика не хотела даваться так просто, она пихалась, кусалась и сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть мужа. Хватала предметы, попадающие под руку, кидалась и била ими, будь её возможность — наверное, вонзила бы ещё один нож. Только Кристиану теперь от всех этих попыток было смешно.

— Перед Дьяволом ноги раздвигаешь, а передо мной не хочешь? — зловеще усмехнулся мужчина.

— Отпусти, скотина, иначе ночью я перережу тебе глотку, — прошипела Ричардсон, пока Эдвардс, испепеляя ее довольным взглядом, стаскивал с жены белье.

— Ты сделаешь это в любом случае, а так я перед смертью завладею тобой в последний раз — ну не счастье, а, любимая? Ты моя, слышишь, принадлежишь мне навсегда и после смерти. Никому не отдам и любого убью, кто забрать тебя посмеет. Ты забыла, что это я тебя такой сделал, это я тебя такой создал? Ты моя Химера!

— Урод! — вскрикнула Ричардсон, кусая губы в кровь, когда Эдвардс без особой осторожности грубо вошёл в неё.

Его движения были резкими и рваными, длинные пальцы сжимали нежную кожу до синяков, а Эрика всё продолжала пытаться вырваться из крепкой хватки. Какой бы умной и ловкой она ни была, Кристиан оставался мужчиной — мужчиной, который по размерам в два раза превосходил хрупкую женщину. Его голубые глаза налились кровью, а Эрика старательно смаргивала с ресниц слёзы и шипела, подобно кобре.

Его губы цепляли её шею и плечи, зубы кусали, оставляя отметки. Отметки не для самой Эрики, а для того, кто ещё смеет видеть её без одежды. Почти как послания смерти, предупреждения о скорой кончине.