Под властью отчаяния. Часть 1: Химера

Знаю, кажусь тебе чудовищем, как и, впрочем, всем остальным. Отчасти так и есть, но только отчасти. Твой щенячий взгляд терпеть невыносимо, и я испытываю лёгкую вину за то, что сделала с тобой. Не нужно было давать тебе возможность привязываться ко мне. Надеюсь, ты меня за это простишь — всё же, всем свойственно совершать ошибки.

Пускай я делаю это позже, чем нужно было, но лучше поздно, чем никогда. Я порываю с тобой. Ты мне больше ничего не должен, но и я тебе ничего не должна. Все честно. Будь мужчиной и не пытайся найти меня. А ещё, пожалуйста, влюбись в какую-нибудь дурочку с большими глазами и женись на ней. Не смей влюбляться в умную.

Желаю тебе счастья, мой дорогой друг. Наверное, я не скоро смогу забыть тебя.

Обнимаю, самая ужасная женщина на планете Земля.

•••

Кристиан ненавидел Эрику.

Её два больших совершенно пустых голубых глаза, смотревших всегда не на тебя, а сквозь. Её бледные худые запястья, изувеченные шрамами, которые никогда не заживут. Её змеиный язык, нежно шепчущий самые страшные проклятия на свете. Её полусгнившую душу, принадлежащую другому. Её прекрасное тело, которое было дозволено трогать чуть ли не всем на свете.

Стоило только хоть чему-нибудь пойти не так, как эта высокомерная эгоистичная идиотка сбегала. И сбегала она, разумеется, в постель к другому мужику. Конечно, Кристиан и сам был далеко не идеален, их отношения подразумевали возможность проводить ночи с другими, однако это было не компромиссом, а необходимостью. С самого дня ебаной свадьбы эта стерва обожала, громко смеясь, напоминать о том, что никогда своего мужа не любила. Кристиан не ранимая принцесса, чтобы из-за её слов плакать и страдать, но безумное желание подчинить и сломать жадно питается подобными брошенными фразами.

Ни одна размалёванная шлюха не стоит этой эгоистичной женщины с дрянным характером. То, как играет на чужих нервах, то, как изворачивается, как босыми ногами ходит по пламени — это грёбанное искусство, коим Кристиан восхищается лет с четырнадцати. Разумеется, будь она хотя бы чуть послушнее, всё было бы нормально, только послушная Эдвардсу и не нужна.

Ему нужна именно эта, которая кусается, царапается и плюёт ядовитой слюной. Та, которая намеренно садистки испытывает грани его терпения, пытаясь понять, как много Кристиан может вытерпеть. Эдвардсу на всё поебать, кроме самого себя и этой стервы, которая изводит, унижает и мучает.

Ей с огнем играть нравится до искусанных в кровь губ и дрожащих коленок.

Ей плевать, если в пламени кроваво-оранжевом сгорит, может быть, глубоко в душе она того и хочет. Знала изначально, что Кристиан согревать не умеет, он в пепел сожжёт и не сжалится.

Кристиан любил Эрику.

В этой жизни лишь одному человеку он уступить первое место согласен, а для него это куда глубже, чем ваша смешная и наивная детская любовь. Цветочки, слова, комплименты, подарки — какая мерзость! Даже смешно. Ни перед одной женщиной на свете Кристиан на колени не вставал, ни одной женщине на свете ничего никогда не уступал, потому что люди вокруг слишком глупы и наивны, чтобы доверить им важное дело. А за её спиной был готов стоять, послушно следуя капризным приказам.

Это, впрочем, не означало, что Кристиану не хотелось её подчинить. Как женщину. Она одна обладала стальной волей, которую сломать труднее бетона. Чем больше изворачивалась, тем сильнее хотелось заковать её в цепи и заставить упасть в ноги.

Непокорная дрянная девчонка. Убегает в ночи, возвращается под утро — поцелованная кем-то другим. Кристиан зловеще хмыкнул, поднимаясь с дивана в огромной роскошной библиотеке. В прихожей хлопнула дверь, наконец, Эдвардс в доме больше не один, как то было мгновение назад. Он ждал её, трепетно и терпеливо. Специально ночью не погнался за ней, позволив выскользнуть из своих рук.

Он вышел из библиотеки и обнаружил её сидящей на кресле у своего любимого камина. Эрика пустым взглядом смотрела на догорающее пламя. Кристиану даже не нужно было угадывать, где именно была жена ночью. Он уже давно всё знал.

— Доброе утро, Кристиан, — произнесла женщина.

— Доброе утро, моя любовь. Хорошо провела время?

— Разве это должно тебя заботить? — усмехнулась Эрика. — Я никогда не клялась тебе в верности. Не строй из себя святого. Ты тоже мне не верен.