Под властью отчаяния. Часть 2. Катарсис

– С мужчинами всё сложнее. Очень тяжело найти того, кого привлекает свой пол. Поэтому ты остаёшься верен своему партнёру, пока не понимаешь, что привязываешься к нему или он банально тебе надоедает, после чего ты избавляешься от него во благо себе. А учитывая то, что тебе надоела твоя собственная жена и ты постоянно избегаешь её, скорее вероятно то, что ты крайне ветреный человек, жаждущий новых впечатлений и общения с новыми людьми. Может быть, твоя тяга к мужчинам вообще обусловлена твоим желанием пробовать что-то ненормальное? Или тем, что тебя тошнит от женщин, которые должны тебя привлекать? Они настолько тебе надоели, что тебя не привлекают даже обнажённые длинные ноги и пышные груди.

– Гениально, Эдвардс, – закатил глаза Эрик. – Однако в твоей гипотезе вижу несколько несостыковок: мне не надоела моя жена и, что самое главное, мне не могли надоесть женщины, потому что за всю мою жизнь в моей кровати была лишь одна. А до неё я всё так же был заинтересован лишь в мужчинах. Чего не скажешь о тебе. Когда в тебе проснулось желание лечь в постель с мужчиной? Не тогда ли, когда тебя стало тошнить от своей любимой девушки? – язвительным тоном произнёс Ричардсон.

Кристиан озадаченно нахмурился и помрачнел окончательно, не зная, что сказать в ответ. На уме крутилось слишком много слов, но все они не должны были быть услышаны Эриком до смерти Эдвардса.

Дон тяжело вздохнул. Вокруг проходили милые девушки в коротких платьях и чулках, разнося по столикам алкогольные напитки и табачные продукты. Они ловили много похотливых взглядов, что с какой-то стороны было очень на руку Эрику. Официанточки разжигали страсть в тщедушных телах мужчин, табак, спирт и музыка обеспечивали состояние уюта и безопасности. В таких комфортных условиях грех было не спуститься по лестнице через полумрак, царивший в заведении, до нужной двери. А там уже тебя ожидала маленькая принцесса, или грубая властительница, или резвая наездница – всё, как пожелаешь. Иногда Ричардсон испытывал жалость к своим девочкам, прекрасно понимая, что большая часть бежала в Америку на такую весьма незаманчивую работу из безысходности. И поэтому Эрик чувствовал в них людей,

столкнувшихся с той же проблемой, что и он сам – с отчаянием. Гангстер всегда старался оберегать ночных бабочек и создавать им как можно более комфортные условия, а также надёжную охрану в лице гангстеров, которые в часы работы всегда посменно дежурили в борделе, находящемся в подвале модного кофе, где нелегально круглые сутки разливали алкоголь. Выгодный, но крайне опасный и криминальный бизнес. Впрочем, всё вокруг Эрика было таковым.

– Кри-и-ис, – протянул Ричардсон, резко поворачиваясь в сторону гангстера. – У тебя есть что-нибудь сладкое?

Эдвардс расплылся в довольной и даже несколько очарованной улыбке, кивнув несколько раз головой.

– Для тебя я всегда найду конфетку. Или ты хочешь не конфетку?

– К черту конфеты. Дай мне пыли, – облизал нижнюю губу Ричардсон.

– Пойдём попросим комнату, и я дам тебе всё, чего ты хочешь, – продолжал счастливо улыбаться Кристиан.

Эрик сжал в руках свою сумку и быстро поднялся с дивана, с большим нетерпением ожидая действий Эдвардса. Всего несколько минут – и станет хорошо, станет легко, станет спокойно. Ричардсон сможет отвлечься от своих проблем и успокоиться. Пускай ненадолго, но омерзительный образ, крутящийся в голове чуть ли не постоянно, заткнётся и перестанет винить Эрика во всех проблемах человечества. И он обязательно забудет Йоханесса. Йенс кто?

Правильно, никто. Какой Ольсен? Ричардсон не знает таких.

Наконец, Кристиан высыпал на стеклянный столик в одной из комнат, где обычно развлекались богатые мужчины с красивыми девчонками в разнообразных одеждах, белый порошочек. Ричардсон скрутил из страницы какой-то старой газеты два косяка, один из которых протянул Эдвардсу.

– Как давно мы не виделись? – ухмыльнулся Эрик.

– Кажется, с тех пор, как ты связался с тем разноглазым очкариком. Кстати, я очень рад, что вы с ним завязали. Он уж точно тебя не стоил, – серьёзным тоном заключил Кристиан.

Ричардсон бросил на него раздражённый взгляд. Господи, опять этот Йоханесс! Когда уже, наконец, весь мир вокруг гангстера забудет это имя и перестанет мучать его несчастное сердце? Ольсен ненавидел Гловера за то, что тот тогда привёл своего кузена, ненавидел Анджелль за то, что она пальчиком указала на Ольсена, ненавидел себя за то, что позволил себе влюбиться. Влю… что? Нет, никакая это не влюблённость! Так, мимолётная симпатия. Скоро пройдёт. Йоханесс просто слишком сильно похож на Энтони.

Хватит бесполезных мыслей! Ричардсон поднёс косяк к порошку и медленно втянул пыль через ноздрю, чувствуя, как сладко распространяется наркотик по крови. Мужчина глубоко вздохнул и откинулся на кровать. Тело наполнялось новыми силами, мысли освежались и обновлялись, заполнялись интересными идеями. Рядом плюхнулся Кристиан, широко улыбаясь во все свои белоснежные зубы.

– Быть гангстером прекрасно, – усмехнулся Эдвардс, через прищуренные глаза наблюдая за Эриком.