Под защитой бандита

За бл*дский наряд, за провокацию, за язвительность, за непокорность… За то, что я хочу ее, как повернутый. Меня трясет от этой маленькой, дерзкой девчонки. Унижаю?! Нет. Просто хочу на своих условиях. И меня срывает. Хватаю ее за платье в желании поставить на колени, чтобы приняла меня таким, как есть, и не смела оказывать. Но, вопреки логике, грубо дёргаю на себя и впиваюсь в сладкие губы, как она хотела.

Ее оскорбил минет?

Не вижу ничего унизительного. Просто желание. Нет, ни хрена не просто.

Не просто.

Это не желание, это жажда и навязчивая идея. Хочу ее дерзкие губы. До боли хочу. Я не привык уговаривать, уламывать, я привык брать. И привык, что мои желания не обсуждаются.

Эгоистично?

Может быть. Я давно жесток и избалован в плане интима. Закомплексованные девочки мне не нужны.

Но Ася…

Она рвет мои принципы и устои.

И я все же беру ее рот. Целую. Целую, преодолевая ее сопротивление, ломая, вжимая в себя, не позволяя вырваться. Перехватываю за волосы, сжимая, насилуя языком сладкий рот. Тестостерон с адреналином зашкаливают.

Хочу маленькую сучку!

В какой-то момент Ася прекращает сопротивляться, позволяя мне все, усыпляя мою бдительность. А потом впивается зубами мне в губу. Прокусывает в кровь. Больно. Глупая девочка думает, что меня это остановит. А я распаляюсь ещё больше. Боль с привкусом крови во рту усиливает возбуждение. Рычу ей в рот, толкаю к ближайшей стене, прижимаю и снова набрасываюсь на сладкие губы. Моя. Она моя! Я долго ждал и хочу взять свое.

Нам уже нечем дышать. Кислорода катастрофически не хватает. Лёгкие горят. Давно так не целовал женщину. В принципе, за последние пять лет целую только ее. И в этом есть кайф. Меня сносит от ее губ.

Отрываюсь, дергаю за волосы, вынуждая обнажить шею для моих укусов и засосов. Клеймлю, чтобы смотрела на себя в зеркало и понимала, кому принадлежит. Никогда и никем не хотел так одержимо обладать.

Ася замирает, только рвано дышит, прикрывая глаза. Сжимаю через платье грудь, понимая, что на ней нет бюстгальтера, чувствуя острые соски. Дергаю вверх платье и под ее всхлип разрываю его к чертовой матери. Дрожит девочка. И, что-то мне подсказывает, это уже не от страха.

— Отпусти, — пищит она, пытаясь надышаться. — Не надо. Я не хочу.

— Ой, закрой свой ротик, — хриплю ей в ответ. — Иначе я его закрою, — кусаю ее за губы, зализываю укусы, слизывая собственную кровь. Сжимаю уже голую грудь, потираю ладонью соски. Ася мычит, пытаясь подавить стон. Опять закрывается, не обнажаясь. Скрывает чувства. — Хватит лицемерить! — щипаю за соски, покручиваю, играя пальцами. Они наливаются в моих руках, темнеют, становясь бордовыми, и у меня сводит скулы от желания их попробовать. Наклоняюсь, облизываю сосок, всасываю со всей силы, не отпуская, одновременно закидывая ее ногу себе на бедро, чтобы Ася почувствовала, как я хочу ее. Невыносимо, до адской боли в паху. Задираю платье, сжимаю бедра. Никакой нежности, я на нее не способен, особенно сейчас. Мне разорвать ее хочется. Затрахать до полусмерти. Я реально больной. Повернулся на девочке. До нее я предпочитал другие форматы в сексе.

Отодвигаю маленькие трусики, Ася пытается сжать ноги, но тут же сдаётся, сама запрокидывает голову и стонет, когда я кусаю соски, оттягивая их зубами. Прохожусь по горячим складкам и резко скольжу в нее двумя пальцами. Меня взрывает от триумфального восторга. Она вся мокрая. Собираю на пальцы влагу, вынимаю, подношу к ее лицу.

— Не хочешь? Лицемерка, — усмехаюсь. — Открой свой упрямый рот! — нажимаю мокрыми пальцами на припухлые губы. — Распробуй свое возбуждение, — вынуждаю ее слизать все.

И все, меня начинает трясти от перевозбуждения. Хватаю девочку, разворачиваю к себе спиной, толкаю в сторону дивана, нажимаю на спину вынуждая прогнуться и лечь грудью на диван. Уже не сопротивляется, стискивая бархатные подушки. Двигаю красивую попку на спинку дивана, вжимаю головой в подушки, рывком задираю юбку, отодвигаю трусики.

— Бл*дь! — вырывается из меня хриплый рык. Ее молочная кожа сводит с ума. Какая она чистенькая, гладенькая… Глубоко вдыхаю через нос, быстро расстёгивая ремень и ширинку, освобождая уже каменный член. Хватаю за бедра, сжимаю. Почти кончаю от контраста ее белой нежной кожи и моей смуглой и грубой. Я еще ничего не сделал, а она уже содрогается, кусая подушку. Это даже не страсть, это наше общее безумие.

Снова прохожусь пальцами по ее складкам, нахожу клитор, нажимаю, массирую, наблюдая, как девочка содрогается, словно марионетка в моих руках. Пытается сдержать стоны, закусывая края подушки. Размахиваюсь, шлепая по голой попке.

Вскрикивает, пытаясь подняться. Подавляю. Снова вжимая в подушки.

— Прекрати сдерживаться! — агрессивно хриплю, ускоряя движение пальцев на клиторе. И да! Она стонет. Так сладко. Очень сладко. Упираюсь пульсирующей головкой в складки, медлю несколько секунд, рассматривая нас, а потом вхожу, одним резким толчком. Глубоко, до конца.