Под защитой камня

Наездники медленно приблизились к стаду, но бизоны едва замечали их. Лошади не вызывали у них тревоги, хотя Волка они постарались обойти стороной. Бизоны заметили его, но его вид также не вызвал у них особого страха; конечно, они сторонились его, но осознавали, что одинокому волку не справиться с таким крупным животным, как бизон. Самец бизона, как правило, достигает в холке высоты шести футов и шести дюймов и весит около тонны. Его голова увенчана длинными черными рогами, а длинные волосы в нижней части шеи образуют бороду, свисающую из-под массивных челюстей. Самки отличаются меньшим размером, но и те и другие могут двигаться быстро и проворно, взбираться по крутому склону и перепрыгивать через значительные преграды.

Даже по каменистым ущельям они способны довольно долго мчаться галопом, задрав хвост и пригнув к земле голову. Бизон не боится воды и хорошо плавает, а потом сушит свою толстую шерсть, катаясь по песку или валяясь в пыли. Предпочитая питаться по вечерам, они вяло жуют свою жвачку в течение дня. Обладают очень острым слухом и обонянием. Взрослого разъяренного и готового к схватке бизона трудно убить с помощью зубов, когтей или копий, но один бизон дает пятнадцать сотен фунтов мяса, помимо жира, костей, шкуры и рогов. Бизоны — весьма величественные и благородные животные, и охотники почитают их, восхищаясь их силой и смелостью.

— У тебя есть идеи насчет того, как нам лучше всего направить их в ту долину? — спросил Джондалар. — Обычно мы предоставляли им возможность идти своим путем и пытались осторожно направлять их в сторону ловушки, по крайней мере, пока они не подойдут к ней достаточно близко.

— Мы с тобой во время Путешествия обычно пытались отбить одно животное от стада. Сейчас нам надо, чтобы все они продолжали идти в сторону той долины, — сказала Эйла. — Мне кажется, если мы с криками поскачем за ними, то они бросятся бежать, а если какие-то бизоны попытаются уклониться в сторону, то мы заставим их повернуть обратно, пугая этими палками. Мы же не хотим, чтобы они умчались в другом направлении. Волк тоже любит погонять бизонов, и ему отлично удается удерживать их вместе.

Глядя на солнце, она попыталась оценить, когда они смогут пригнать стадо к загону, и прикинуть, где сейчас находятся остальные охотники. "Да, пожалуй, уже пора гнать их к загону", — решила Эйла.

Выйдя на исходную позицию, они переглянулись и, кивнув друг другу, с громкими криками направили лошадей в сторону стада. В одной руке Эйла держала большую ветку, а в другой — кожаный лоскут, обе руки у нее были свободными, поскольку она не пользовалась ни поводьями, ни уздечкой для управления Уинни.

Когда Эйла впервые села на спину лошади, то даже не пыталась управлять ею, и ее движения были совершенно непроизвольными. Она просто вцепилась в лошадиную гриву, позволив животному двигаться по собственному желанию. У нее возникло такое волнующее чувство свободы, словно они летели как ветер. Лошадь сама замедлила шаг и повернула обратно в знакомую долину. Там находился единственный дом, который она знала. Потом Эйла стала постоянно ездить на лошади, но поначалу ее управление было неосознанным. Лишь позже она осознала, что давление и движения ее тела выдают ее намерения.

В тот раз, впервые после ухода из Клана, Эйла в одиночку отправилась на большую охоту, она загнала табун лошадей в привычную для него долину, где заранее выкопала яму-ловушку. Она не знала, что лошадь, которой суждено было упасть в ее ловушку, была кормящей матерью, пока не заметила нескольких гиен, преследующих одинокого жеребенка. С помощью пращи девушка отогнала этих противных тварей и спасла жеребенка скорее потому, что ненавидела гиен, чем потому, что хотела спасти животное, но раз уж она спасла его, то почувствовала себя обязанной позаботиться о нем. Многолетние наблюдения подсказали ей, что ребенок и его мать питаются одной и той же пищей, только ребенку нужно ее размягчить, и она принялась готовить зерновые отвары, чтобы накормить юную кобылку.

Вскоре Эйла поняла, что спасение этой лошадки оказалось выгодно им обеим. Раньше она жила одна в своей долине, а теперь с благодарностью общалась с живым существом, разделившим с ней одиночество. Она вовсе не собиралась приручать эту лошадь, у нее даже мыслей таких не было. Она считала лошадку своей подругой. Позже их дружба окрепла, и кобыла начала позволять вырастившей ее женщине ездить на ее спине и послушно возить Эйлу туда, куда она ее направляла.