Под знаком черного лебедя

– Геолог-любитель. Каждые выходные он под тем или иным предлогом отправлялся на охоту за окаменелостями. У него был маленький геологический молоточек, – по-моему, он у меня до сих пор где-то валяется. Некоторые образцы, которые он привез с Кипра и из Индии, сейчас хранятся в Ланкастерском музее. Были там, когда я последний раз проверял.

– А я и не знал. – Окаменелость легла в мои подставленные ковшиком ладони. – Они редкие?

– Не особенно. Хотя этот неплохой.

– А сколько ему лет?

– Сто пятьдесят миллионов, где-то так. Для аммонитов – практически молокосос. А хочешь, мы его для тебя купим?

– А можно?!

– Разве он тебе не нравится?

– Очень нравится!

– Значит, это будет твоя первая окаменелость. Сувенир, полезный в образовательном плане.

Спирали когда-нибудь кончаются? Или только становятся такими крохотными, что глаз не может их различить?

Чайки рылись в мусорных урнах рядом с «Капитаном Шалопаем». Я шел, не сводя глаз со своего аммонита, когда из ниоткуда высунулся локоть и от удара моя голова отлетела назад, как на петлях.

– Джейсон! – закричал папа. – Смотри, куда идешь!

Мой нос вибрировал болью, словно гонг. Я хотел чихнуть, но не мог.

Бегун потер локоть.

– Ничего, Майк, я выживу. Вертолет Красного Креста можно не вызывать.

– Крейг! Боже милостивый!

– Да, вышел подзарядиться энергией. А этот электромобиль в человеческом образе, похоже, твой?

– Угадал с одного раза! Это Джейсон, мой младшенький.

Единственный Крейг, которого знает папа, – это Крейг Солт. Загорелый мужчина вполне соответствовал тому, что я слышал о нем раньше.

– Если бы я был грузовиком, юноша, от тебя осталось бы мокрое место.

– Сюда грузовики не пускают. – Из-за разбитого носа я трубил, как слоненок. – Это пешеходная дорожка.

– Джейсон! – Папа здесь и папа в лавке окаменелостей явно были двумя разными людьми. – Немедленно извинись перед мистером Солтом! Если бы он из-за тебя споткнулся, то мог бы получить серьезную травму.

«Пни этого козла в щиколотку хорошенько», – сказал Нерожденный Близнец.

– Извините меня, мистер Солт. – Козел.

– Я тебя прощаю, Джейсон, но тысячи на моем месте не простили бы. А что это у тебя? Никак мы окаменелости собираем? Можно? – Крейг Солт без церемоний забрал у меня аммонит. – Неплохой трилобит. С одной стороны поврежден червями. Но неплохой.

– Это не трилобит. Это Ly-to… – Вешатель перехватил «Lytoceras» на полуслове. – Это вроде аммонита, да, папа?

Папа прятал глаза:

– Джейсон, раз мистер Солт совершенно уверен…

– Мистер Солт абсолютно уверен! – Крейг Солт плюхнул аммонит обратно мне в руки.

Папа только выдавил из себя жалкую улыбочку.

– Если тебе продали эту штуку не как трилобита, можешь подать на них в суд. Мы с Майком знаем неплохого адвоката, да, Майк? Ну что ж. Мне надо накрутить еще милю-другую до завтрака. Потом – обратно в Пул. Проверить, не потопили ли еще мои домашние яхту.

– Ух ты, у вас есть яхта, мистер Солт?

Он наверняка учуял мой сарказм, но сделать ничего не мог.

Я ответил невинным взглядом, сам удивляясь своей внезапной смелости.

– Всего лишь сорокафутовая! – ответил папа, как заправский моряк (каковым он не является). – Крейг, все стажеры вчера говорили, какая большая радость для них, что ты…

– А, да, Майк. Я же помнил, что еще что-то было. Но не стал обсуждать это вчера в присутствии наших вундеркиндов. Нам надо срочно поговорить по поводу Глостера. Я поглядел на результаты предыдущего квартала, и мне стало мучо депрессиво. Суиндон катится в толчок, насколько я могу судить.

– Совершенно верно, Крейг. У меня есть несколько новых концепций внутримагазинных кампаний, которые помогут дать импульс…

– Импульс надо будет придать кое-чьим задницам – пинками. В среду я тебе позвоню.

– Жду с нетерпением, Крейг. Я буду в оксфордском отделении.

– Я знаю, где находятся все мои зональные менеджеры. А ты, Джейсон, будь осторожен, а то кому-нибудь придется плохо. Возможно, и тебе. Майк, до среды.

Мы с папой глядели вслед Крейгу Солту, который трусцой удалялся по набережной.

– А пойдем-ка мы с тобой заточим по сэндвичу с беконом! – Папа изо всех сил выжимал из себя жизнерадостный тон, и получалось у него плохо.

Я не мог с ним разговаривать.

– Ты есть хочешь? – Папа положил руку мне на плечо. – Джейсон?

Я отбил его руку и швырнул этот сраный «трилобит» в сраное море.

Почти.

– Ну вот, и пока я буду тонуть в накладных, инвентарных описях, списках рассылки и сложных характерах людей искусства, ты будешь разгуливать по Челтнему все утро, как лорд! – Мама повернула зеркало на себя и принялась подновлять губную помаду. – Везет некоторым, а?

– Угу.

В мамином «датсун-черри» пахнет мятными лепешками.

– Ты просто замечательно повеселишься! Так, Агнес сказала, что «Огненные колесницы» начинаются без двадцати пяти два, так что купи себе на обед сосиску с булочкой или что-нибудь в этом роде и приходи опять в галерею в… – мама посмотрела на часы, – в час пятнадцать.

– Хорошо.

Мы вылезли из «датсуна».