Под знаком феникса

«Списали меня, суки, в утиль, совсем не считаются с моим мнением, временщики. Все по схеме, ума не нужно — надавить психологически, пригрозить карами, потом если нужно, взять в заложники родных, и пой канарейка в клетке. За десять часов пробили все данные, вот только до Эльзы вам уже не дотянутся, руки коротки!»

— Потому и не сообщил, что у вас большие «протечки», раз на меня уже иные господа вышли. И уже поспособствовали кое в чем…

— Кто вышел, говори?! Ты кому информацию «сливать» стал, мальчишка?! И где твоя девка, куда она делась?! Что смотришь исподлобья, гаденыш — провести нас вздумал?!

— А чего ты так сбесился?! Уши холодными стали?!

Теперь скрывать свое отношение к действительности не было резона. Павел опустил руку и спустя секунду положил на стол левую руку — «лимонка» была зажата в кулаке, а чеку из нее он выдернул. Щелкнул зажигалкой и прикурил сигарету. Негромко произнес:

— Григорий Васильевич, вам лучше выйти из кабинета — как видите, разговор не состоялся. Помочь Политбюро я ничем больше не смогу — КГБ решило меня взять в оборот и вытрясти душу. Вы сами слышали неприкрытые угрозы генерала — все точки расставлены, и переговоры пора прекращать. Просто Семен Кузьмич не понял одного — я не мальчишка, а смерти давно не боюсь. Да, кстати, меня можно еще по 102-й статье под расстрел подвести, генерал. Совсем недавно убил троих граждан, незаконопослушных рецидивистов, что жаждали умертвить меня и изнасиловать мою жену, которую их превосходительство презрительно девкой назвало. Потом ее хотели удушить и груди отрезать. Одному прострелил голову, двух зарезал — зато выяснил, что прежние навыки не забыл.

Павел посмотрел на Цвигуна — тот начал понимать, что «расклад» совсем не тот вышел, который ему представлялся. Но это и понятно — в теорию «переселения душ» чекист не поверил, как любой здравомыслящий оперативник на его месте, а потому решил не кропотливо разбираться, что к чему, а пошел к цели напролом.

— Тела не предъявлю — в таких случаях трупы прячут. Предупреждаю дальнейшие вопросы, генерал — я прошел полный курс спецподготовки, и могу назвать «учреждения», где занимались по курсу «Т», прозвища инструкторов. В своем времени я все же был командиром спецгруппы, на счету которой два десятка успешных акций.

Через пару секунд оружие от Цвигуна перекочевало на другую сторону стола, а сам генерал получил болезненный тычок, и пропустил удар в плечо, от которого вместе со стулом свалился на пол.

— Это вашему превосходительству за гаденыша! Да, недаром Владимир Ильич Ленин о комчванстве в работах указывал. Мне стыдно за вас, Семен Кузьмич — и поведение у вас высокомерное, и хватку потеряли. Вы ведь за столом сидели не с диссидентом, что по «пятому» ведомству Бобкова проходит, а с профессиональным террористом, «чистильщиком», который к «старым» мозгам получил вторую молодость. Да, кстати, это коронный удар «седого», он редко кого ему обучает в Бал… ну это неважно где, главное, что этот прием много раз меня спасал.

— Да что уж там, на пенсию пора, своего не признал. То-то взгляд мне странно знакомым показался, — голос Цвигуна совершенно изменился, генерал сам поднялся, потирая плечо. Зато теперь посмотрел с нескрываемым уважением, протянул руку со словами:

— Сам виноват, не с диссидентом встретился. Убить ведь мог, я даже не ожидал, что так рванешь.

— Хотел бы убить, убил бы — но зачем? Мы ведь не мальчишки с тобой, «разменяли» седьмой десяток, но я на год постарше. Ты генерал, я вернулся к мирной жизни при капитализме, стал профессором, кафедрой руководил.

— Семен Кузьмич, поверьте, но это так и обстоит. Знает сей «юноша» столько, что заведующий кафедрой готов его хоть сейчас преподавателем взять, — негромко произнес Романов, он совершенно спокойно наблюдал за ходом событий, казалось, что его немало забавляло происходящее.

— За Эльзу прости — сам понимать должен, что на «горло» брал. Нет, ну каков умелец, — Семен Кузьмич потер плечо и негромко попросил. — Ты чеку обратно вставь, мало ли что. И арсенал свой можешь забрать, на хрена он мне. Потом сдашь по описи, если не потребуется. И быть тебе генералом, как только новую биографию сделаем — такими кадрами нельзя разбрасываться. Ведь «просчитал» меня?

— Да понял, что проверку устроили, иначе бы охрана давно уже в кабинет вломилась…

Глава 61

— В магазинах все по карточкам, на полках шаром покати. А в газетах чуть ли не каждый день публикуют фотографии огромных куч испорченной колбасы. Как вы думаете, какова была реакция озлобленного такой «перестройкой» народа?!

— И гадать нечего — саботаж! За такие вещи к стенке ставить надо! Чтоб другим неповадно было!