Под знаком Льва

Горечь в голосе мужчины больно колет меня в самое сердце, и я уверена, что это тот самый художник, Томмазо. Человек, которого Галатея назвала своим проклятием. Видимо, он пытается подтолкнуть ее к какому-то решению. Она отвечает таким тихим голосом, что я не могу разобрать ее слов, однако, чтобы услышать горячее возражение Томмазо, мне не приходится прилагать усилий.

– Тогда стань фавориткой Камилло Массимо! Пусть тебя осыпают деньгами и драгоценностями, ты ведь этого хочешь! Но я и так могу тебе предсказать, что это не сделает тебя счастливой. Деньги не согреют тебя ночью, не поддержат, когда тебе будет грустно, не заполнят дыру в твоем сердце. Я пытался показать тебе, что есть более важные вещи, чем богатство, но я сдаюсь: это бесполезно.

На некоторое время они замолкают, а затем слышится умоляющий голос Галатеи:

– Я думала, ты меня понимаешь. Разве ты не осознаешь, чего от меня требуешь? Если я пойду с тобой, мне придется отказаться от жизни, которую я так долго строила, от каждого клочка свободы, за который я заплатила сполна. Вот что значат для меня деньги – независимость! Уверенность в том, что я не зря приложила столько усилий, чтобы бороться с тем жалким способом существования, для которого была рождена. Любовь, о которой ты всегда говоришь, – не что иное, как иллюзия. Я уже не молода, и как только моя красота поблекнет, ничто не удержит тебя рядом со мной.

Ее слова задевают что-то очень личное внутри меня, и я почти чувствую горечь ее отчаяния у себя на языке. Внутренний конфликт Галатеи разрывает и меня, заставляя переживать ее боль, как свою. Я знаю, что она не верит в любовь, но в то же время прекрасно понимаю, что она наверняка испытывает нечто похожее к Томмазо, иначе он не смог бы поставить ее перед таким тяжелым выбором своим предложением о браке. У меня уже была возможность побывать в роли жены эпохи Возрождения, и, если честно, я бы никогда не пожелала Галатее такой участи. Она была бы заперта в доме, полностью подчинена мужу и лишилась бы так важных для нее независимости и свободы, это все равно что сломать крылья восхитительной райской птице.

Я невольно сжимаю руки в кулаки, слушая, что продолжает говорить ей Томмазо:

– Я бы никогда не отнял у тебя свободу. Я влюбился в женщину, которой ты являешься, и вовсе не требую от тебя измениться, но я понимаю, что выйти замуж за ремесленника…

На мое плечо внезапно опускается чья-то рука, заставляя невольно вздрогнуть. Оглянувшись, я понимаю, что это всего лишь Анджело, с болезненным видом глядящий на дверь, у которой я остановилась.

– Пойдем со мной. – Он поджимает губы и тянет в сторону своих покоев.

Я следую за ним как зачарованная, все еще ошеломленная услышанным. В любое другое время я бы сгорала от любопытства поскорее войти в комнату Анджело, но сейчас чувствую себя оглушенной, пересекая ярко обставленную гостиную к высокому окну, где тут же опускаюсь на подоконник.

– Это было… душераздирающе… – бормочу я. – В плохом смысле.

Анджело грустно вздыхает:

– Она любит его, я знаю это наверняка. И все же не может так просто отказаться от своей великолепной жизни, чтобы отправиться за ним в Венецию в роли жены. Цена слишком высока, понимаешь? Свобода – это все, чего она когда-либо хотела.

Я закусываю дрожащую нижнюю губу.

– Почему Галатея такая?

Анджело задумчиво смотрит на меня и, кажется, размышляет, стоит ли мне об этом рассказывать.

– Ее жизнь никогда не была легкой, как ты, наверное, уже догадалась. Она была незаконнорожденной дочерью конюха и никогда не знала своего отца, а ее мать умерла рано, после чего Галатея каким-то образом перешла во владение крестьянина, на ферме которого родилась. Когда ей было десять, он обменял ее на коз, и она переехала в усадьбу недалеко от Милана. Там ее впервые совратил мужчина, а в двенадцать лет она оттуда сбежала, оказавшись в результате проституткой на улицах Милана. Она не знала ничего, кроме страданий, голода и побоев. С ней обращались хуже, чем с собакой, и не было никого, кто бы о ней искренне заботился. Все это оставило глубокий след, сделав ее той, кем она является. Другая женщина, вероятно, никогда бы не добилась того, что получилось у нее. Галатея вращается в самых высоких кругах города, выбирает себе влиятельных покровителей и имеет все, что душе угодно.

– Но Томмазо получить не может… – вмешиваюсь я.

– Если бы она ничего не чувствовала к нему, то не была бы так несчастна. После последней ссоры она была вне себя, но теперь я еще лучше понимаю, почему она не хочет или не может отказаться от своей жизни ради него.

Между нами растекается гнетущее молчание, где-то рядом хлопает дверь – уверена, это уходит Томмазо. Я уже порываюсь броситься вон из комнаты, чтобы утешить Галатею, но Анджело качает головой.

– Поверь, ей сейчас стоит побыть в одиночестве. В прошлый раз была рядовая ссора, она даже в какой-то мере наслаждалась своим гневом: такие вспышки дают ей ощущение, что она все еще жива. Но сегодня был переломный момент. Ей нужно время, чтобы зализать свои раны, и кто знает, к какому решению она придет…