Под знаком снежной совы

Резко начавшись, ливень почти так же внезапно и прекратился. Отряхивая с плаща капли, которые попали на него несмотря на защиту дерева, осторожно выглянула из-под раскидистой кроны, сделала три шага и, поскользнувшись на мокрой траве, с криком полетела на землю. Острая боль пронзила щиколотку. К тому же я сильно ударилась копчиком.

От боли даже не сразу смогла дышать. Но с первым вдохом выругалась, шипя. Это все вранье, что благородные девицы не знают бранных слов, еще как знают! Но слишком хорошо воспитаны, чтобы их употреблять. В обычной жизни. А сейчас она вышла из привычного русла. Да не просто вышла, она буквально топила меня, как слепого котенка в мешке. Подсовывала все новые и новые испытания. Какое-то тотальное невезение.

— За что ты так со мной? — я бессильно подняла глаза к небу, даже не зная, к кому конкретно обращаюсь.

Хоть сразу в гроб ложись и крышку за собой прикрывай. Но нет, я еще поборюсь! Стиснув зубы, поднялась. На ногу ступить было невозможно. Только бы не сломала. Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! У меня никогда не случалось переломов, поэтому не знала, с чем сравнивать, но болело адски. Кое-как допрыгала до дерева и уцепилась за шершавую кору. Это невозможно! Ко всему прочему еще и юбку в грязи изваляла с плащом. Ладно бы блузку, у меня с собой хотя бы есть смена. Но как теперь на люди в таком виде покажусь? Лесное чучело, не иначе.

За дубом, тем самым, у которого пережидала непогоду, располагалась небольшая полянка. На ней лежал старый толстый ствол, уже весь покрытый мхом от долгого пребывания на земле. Интересно, бурей его что ли повалило? Как бы там ни было, рядом даже осталось кострище, которое, судя по виду, использовалось не один раз. Да толку от него сейчас: все мокрое.

Я с трудом добралась до ствола и села на мягкий мох. Некоторое время просто переводила дух. На лбу выступил пот. Воздух был тяжелым, от земли поднимались испарения. С трудом стянула плащ. В косых лучах вечернего солнца, которые проступили через прохудившиеся тучи, стало жарко.

Внезапно на поляну выскочил заяц. Он настороженно застыл, глядя на меня, и пошевелил одним ухом. Не хотела пугать зверя. Тихо сидела не шевелясь. Он быстро-быстро дышал и шевелил носом. Несмотря на боль в ноге, я улыбнулась. Бывают же настолько милые существа…

В следующую секунду раздался грохот. Я подпрыгнула и, оглушенная, не сразу поняла, что это был выстрел. Заяц повалился на землю, несколько раз дрыгнув задними лапами, будто пытался убежать, но почти сразу замер. Дробь пробила ему череп.

* * *

Слух медленно возвращался. Услышала треск веток под чьими-то ногами и возбужденные мужские голоса.

— Достал, точно тебе говорю! Я ж прицеливался!

— Да убежал он!

— Сейчас сам увидишь. Жаль собаку не взяли, уже б приволокла.

— Не люблю этих брехачей, ты ж знаешь.

Через несколько секунд увидела двоих. Оба в удобной, немаркой одежде, как раз для хождения по лесу. Охотники. Сначала они заметили зайца, один из мужчин издал радостный клич, подбегая к добыче. И только потом поняли, что на поляне есть еще кто-то.

Они замерли с ружьями в руках и такими выражениями лиц, будто увидели как минимум какую-нибудь сказочную кикимору, а то и саму Бабу Ягу, а не обычную девушку. Я тоже молча взирала на них, все еще до конца не оправившись от испуга.

— День добрый, панна, — наконец спохватился один из них. Лет за пятьдесят, довольно крепкий, но невысокий, короткие волосы почти полностью скрыты под шапкой. Красное лицо, а особенно нос, выдавало в нем любителя выпить.

— День добрый, панове*, — кивнула я.

В местах, где я выросла, было совершенно обычным слышать и польскую, и западнорусскую**, и русскую речь, поэтому без труда говорила на всех этих языках, а также на французском, который в кругах высшего общества считался обязательным. В зависимости от того, как ко мне обращались, могла сразу подстроиться под собеседника.

Второй — моложе лет на десять, очень высокий и широкий в плечах со светлыми волосами, собранными в хвост, и рыжеватой бородой быстро отметил мою неестественно вытянутую ногу и сощурившись спросил:

— Панне нужна помощь?

Как бы не хотелось того признавать, помощь действительно требовалась. Я понимала, что если сейчас откажусь, и они уйдут, могу не встретить здесь ни одной живой души еще очень долго.

И снова пришлось врать. Уж сколько лжи исходило из моих уст за последние несколько дней! Как никогда за всю жизнь. Что ж, суровые времена требуют суровых решений. Мне самой это не нравилось, но с каждым разом врать получалось все легче. На ходу сочинила легенду о том, что хотела сократить путь из деревни до тракта на Минск по лесу, да заблудилась, а потом попала под дождь, и… дальше шла уже правда.

— А вы местные? — страшась положительного ответа, поинтересовалась я. Если да — сказать, что приезжала повидать родню в деревню, не получится.

— Да не, — отмахнулся старший, — приехали к пану Тарновскому погостить.