Под знаком тигра

Обговорив место встречи, разошлись. Но и в этом месте только иногда доносился треск убегавшего зверья, да парили теплом только что оставленные дневные лежки. Со всех сторон – сплошная стена зарослей лещины да круговерть сильного ветра.

Всё равно – ничего!

Вот уж если не везет, то не везет. Да пошла она, эта охота! И ноги решительно повернули к месту встречи.

Издалека вижу довольную физиономию напарника. Неужели что-то есть? Неужели вернемся домой не с пустыми руками? И ноги быстрей зашагали – «горя нетерпением узнать радостную весть».

– Ну что?

– Зайца подстрелил, – важно сообщил напарник.

– Фи-и… Ну хоть зайца – и то дело.

– И… И т-и-г-р-а нашёл.

– Как, тигра?! Как нашёл? Где?

– Да во-он там. Лез по кустам, зайца поднял. Он отбежал немного и сел на виду. Ну, я «бах» – и он готов. В рюкзак положил, дальше иду. Метров пятьдесят прошёл, гляжу через кусты: в ложбинке какие-то кости, вроде как рёбра лежат. Дай, думаю, гляну: чьи мослы там? Подхожу, а это… тигр! Дохлый. Лежит на боку. Лапы вытянуты. Шерсть клочками. Голова запрокинута. Глаза остекленевшие. Давно, видать, лежит: промерзший весь. Может, подстрелил кто, может, сам отравился на свалке. Но вороны не раздолбали. Метров десять до него не дошёл. Что-то жутко стало: я ведь ни разу в жизни его не видел. И я боком-боком от него. Уже давно тебя жду: забрать его надо.

Солнце, блеснув на прощанье из-за тучи, ушло за хребет, и сразу стали подниматься сумерки, отвоевывая пространство для самой длинной ночи года.

– Ну куда тут уже идти, – говорю. – Домой потопали – завтра с охотоведом подъедем и заберём.

Вечер прошёл в оживленных спорах: что делать с такой находкой? А нескончаемая ночь не давала сна уставшим телам. Всё никак не могли придумать, где лучше оттаивать такую тушу, как шкуру выделать, что с остальным делать?..

Бывает же в жизни такое! Ничего-ничего, и тут на тебе – целый тигр! Лежит себе готовенький. Вот это находка! Вот это трофей!

* * *

Трофей… Результат охотничьего труда. Награда за десятки километров пройденного пути, впитанных всем своим существом просторов, вдыхаемых жизнью. Жизнью такой неиссякаемой и хрупкой, вечной и быстротечной, трагичной и радостной. Радостной тихо и незаметно, – как жизнь деревьев, сменяющих друг друга, растущих и павших, всегда укрывающих эту землю. И радостной ярко и стремительно – как краски цветов, как полёт синих махаонов, как навсегда уносимая звонкая струя ручейка… Жизнь – это радость, питающая всех и исходящая от всего живого. Питающая самое светлое и высокое у человека – мечту. Поддерживающая в дни досаднейших неудач и ошибок. В конце концов награждающая частью себя – трофеем. Кто знает его настоящую цену? Как бы ни переливалась и ни искрилась шкурка пушного зверька, как бы ни были велики и тяжелы рога оленя, но настоящую красоту и тяжесть трофеев видит и чувствует только тот, кто это добыл, отыскал. Кому это оказалось подарком за труд, за выносливость и терпеливость, за ум и настойчивость…

Трофей – это подарок. Подарок от жизни. Подарок за жизнь. Подарок за то, что ты Человек. Что ты – Природа, потому что ты её любишь, потому что знаешь, чувствуешь, ты – в ней, ты – частица её…

Но все громче раздаются голоса за запрет охоты. Против питания человека живым. Будто бы радоваться дыркой в сердце зверя может только злодей, который так же поступить сможет и со своими ближними. Что только тот любит природу, кто не обижает «братьев меньших». Ложь! Нельзя любить то, чего не знаешь, на что смотришь через экран телевизора, окно автомобиля, иллюминатор самолета, что разглядываешь на фото, до чего не дотрагивался, чем не дышал, что не слышал наяву, чем не мог налюбоваться!

А кто знает и любит по-настоящему? Охотник! И это тысячу раз доказано самой природой.

Попробуй, найди человека, который не губит живое.

Крестьянин? Он своей рукой кормит, холит животных, а потом этой же рукой их и убивает. Всю жизнь он борется с «вредными» сорняками, окультуривает, то есть – осушает, орошает, перепахивает, удобряет – каждый мало-мальски удобный клочок земли. Но земля почему-то от этого скудеет, природа вокруг преображается, гибнет…

Горожанин? Который травит живое вокруг, вместе со своими заводами и фабриками, а попав на природу, норовит урвать от неё побольше. Который завоевывает оставшееся пространство, прокладывая новые дороги, линии электропередач, кабели, газопроводы!..

Может быть, вегетарианец? Но кто докажет, что растения – неживые? Дотронься до мимозы, и от прикосновения она складывает листья, никнет, а ведь её родственники вырастают в громадные деревья. Семена без тепла и влаги не могут долго храниться. И, чуть побольше тепла, влаги, только чуть станет светлее, как из «неживого» семени появляется жизнь!

Человек – злодей. И, как это ни прискорбно, в обозримом будущем им останется. Сам себе сотворил злодейские условия жизни и изменить их пока не в состоянии, несмотря на все свое могущество.