Под знаменами Аквилы

     -Вот, чуть не забыл. Хотел дать вам после завтрашней проповеди, но не думаю, что тогда смогу найти подходящий момент, - Он достает из под мундира большую плитку, завернутую в фольгу, после чего протягивает его Инари.- Попробуй, в мире, откуда я родом, эта вещь нравится многим женщинам.

     Под плиткой обнаруживается ароматно пахнущий брусок черного цвета.

     -Фродо его специально для тебя выиграл в карту у Тиберия. Заложил свою последнюю упаковку курева! Так что даже не думай отказываться.

     Инари делает маленький укус и на ее лице появляется искреннее удивление: “Это же шоколад! Я его только маленькой ела. На свой день рождения!”. На губах появляется улыбка, от которой в мрачном интерьере комнаты становится теплее, словно шальной ветер занес сюда тепло майских дней.

     Гвиневра с улыбкой смотрит на инари, что сейчас напоминает бобра за обедом.- Зачем ты все это делаешь?

     -А разве нужна особая причина? Вебер принял вас в отряд не на положении рабов. Видимо, смог в вас что-то разглядеть. А он никогда не ошибается. И, я надеюсь, однажды мы сможем назвать друг друга друзьями.

     Он встает, направляясь к двери.

     -Завтра для вас будет тяжелый день. Так что постарайтесь хорошо выспаться.

     У самой двери он останавливается, почувствовав на спине пристальный взгляд, что заставляет невольно обернуться.

     Гвиневра стоит прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Игра теней подчеркивает ее стройное тело в облегающей черной футболке и накаченные бугорки мышц на руках. Алые волосы языками пламени раскинулись на плечах. А спокойное и теперь уже несколько умиротворенное лицо невольно приковывает взгляд.

     Салливан чувствует, как ее кожа приятно пахнет потом и легким незабываемым дымом весеннего костра под звездным небом.

     Она внимательно смотрит на Баргеста Салливана, изучая его задумчивым взглядом своих рыжих глаз.

     -Люди со звезд… Вы умеете удивлять, - она слегка наклоняет голову вбок, - словно пытается увидеть его с новой, ранее незнакомой ей стороны.

     Неизвестно почему, но он вдруг смущается.

     -Знаешь, я думаю, тебе это пригодится, - он достает из внутреннего кармана своей формы цепочку с медной аквилой на ней, после чего подходит к саламандре и вешает её ей на шею под удивленное хлопанье ее ресниц.

     -Я купил ее у одного торгаша, когда был на “Армагеддоне”. Барыга утверждал, что она приносит удачу. Глупость конечно, но за время той кампании меня ни разу не ранили. Может, она принесет удачу и тебе.

     Пальцы саламандры нежно поглаживают грубо сделанную безделушку: “ Спасибо тебе, человек со звезд”.

     -Боюсь, мне нужно идти. Проследи, чтобы твоя подруга не съела весь десерт. Тут это страшный дефицит. И не засиживайтесь допоздна, Генрих просто звереет, если на утренней проповеди кто-то начинает зевать.

     Инари с интересом смотрит, как человек, в котором она не видела ничего больше, чем безжалостного убийцу, закрывает за собой дверь.

     Он был тем, кто с равнодушием мясника смотрел на смерть вервольфов, тем, кто гнался за ними в том объятом пламенем лесу, словно они были дикие животные и она не могла сказать, что он был злым. Она видела людей с сердцем черствым и черным, как уголь, но не могла поставить его в один ряд с ними. Это и сбивало с толку и обнадеживало. Судя по взгляду саламандры, в ее голове роились точно такие же мысли.

     В руках Тарквиния держала уже немного подтаявшую плитку шоколада.

     -Гвини, давай спать. Он прав, нам завтра потребуются силы.

     Саламандра смотрит на нее взглядом, в котором теперь тлеет слабый огонек надежды, находит колдовскую руну на стене и с легким щелчком погружает комнату во мрак.

     ***

     Механикусы не терпят расточительства ресурсами.

     Эту простую истину вбивают в голову каждому новорожденному члену культа, как только он становится достаточно разумным, чтобы осознать смысл произносимых слов.

     Как и не терпят милосердия к слабым. Особенно к врагам.

     Он склонился над клеткой.

     Всего несколько часов назад он сделал немыслимое - оспорил решение Молотова об уничтожении оставшихся образцов и теперь осматривал образцы для СВОЕГО исследования.

     Осталось всего четырнадцать. Четырнадцать волчиц из нескольких десятков, что были схвачены во время того рейда. В груди томится неприятное чувство разочарование - псайкерша уже мертва. Внеплановое вскрытие, как высказался Молотов.

     -Вы победили болезни, старение, но все равно живете как дикари, строя свои жалкие хижины под сенью лесов. Какое убожество.

     В его голосе сочится яд. Он медленно идет вдоль клеток, фиксируя как вжимаются в спасительную темноту их жители. Около одной из клеток Брэн останавливается. Его любимый образец - вервольф с белым кончиком на конце хвоста. Она уяснила правила игры. Подчинись - и будет не так больно, как могло бы быть.

     Мамоно уже не страшно. Она смотрит на него обреченным взглядом, словно жертва палача смирившаяся со своей участью.

     Дверь в ее камеру со скрипом отворяется.

     -Пожалуйста, нет…, - она со слезами на глазах просит Брэна о милосердии. Скорее для вида, нежели действительно веря, что ее слова хоть что-то для него значат.

     -Быстрее, абхуман. Я хочу закончить все свои исследования еще до утра.