Под знаменем быка

— До завтра! — она махнула Панталеоне рукой и исчезла за дверью.

Глава 6

Пусть и не без колебаний, Панталеоне, как истинный авантюрист, решил поймать журавля в небе, не удовлетворившись той синицей, что уже была у него в руках. А потому расставил на ночь посты, чтобы его добыча не упорхнула до того, как он и мадонна Фульвия отправятся в церковь, и улегся в кровать. И в грезах, навеянных десятью тысячами дукатов, будущее рисовалось ему только в розовых тонах.

Для него, как и для любого другого человека во все времена, во всех странах и на всех континентах, дукаты определяли степень порядочности. Человек может заложить свою честь, поступиться гордостью и продать свою бессмертную душу, если взамен ему предлагается кругленькая сумма, да еще в звонкой монете. Такому жизненному принципу следовал Панталеоне. И если вы не из тех, кто меряет себя дукатами, пожалейте хоть немного этого человека, готового на все ради получения прибыли. За тысячу дукатов, предложенных Панталеоне герцогом, он согласился стать Иудой, За десять тысяч без колебания предал своего господина. И, что самое ужасное, полагал при этом, что поступает мудро. Потому-то я и прошу читателя пожалеть мессера Панталеоне. Жалость ваша придется ему очень кстати. Если бы он осознавал свою низость, мы бы посчитали его обычным злодеем. Но куда там! Низость приносила ему прибыль, а потому он почитал себя умницей и молодцом. Разумеется, он был сыном своего времени, но ему подобные существовали всегда и везде.

И пока он предавался сладким грезам, мадонна Фульвия готовилась уничтожить своих недругов. Она написала записку, короткую, но энергичную, призванную разбудить любопытство герцога, дабы отреагировал он, как она бы хотела.

+++

Ваша светлость!

Вас предал тот, кого Вы наняли, чтобы предать. Завтра ровно в полдень у церкви в Читта делла Пьеве я представлю Вам доказательство своей правоты, если Вы пожелаете его принять.

Ваша покорная слуга

Фульвия Орсини.

Написано в замке Пьевано 20 января 1503 года.

Под подписью она добавила еще два слова по латыни: «Manu propria» , из уважения к себе, желая показать герцогу, что пишет ему дама образованная.

Сложив письмо, она запечатала его и написала адрес:

+++

"Его светлости герцогу Валентино.

Срочно!

Срочно!

Срочно!"

Когда же чернила высохли, она кликнула Рафаэля, развалившегося на персидском ковре перед камином. Тот тут же вскочил.

Мадонна Фульвия положила руки ему на плечи, заглянула в глаза.

— Рафаэль, я хочу поручить тебе важное дело. Я не могу послать кого-то из слуг, потому что они понадобятся мне здесь. Сможешь ты отвезти это письмо в лагерь Чезаре Борджа у Читта делла Пьеве?

— Все, что прикажете, мадонна.

— Молодец! А теперь слушай внимательно. У ворот наверняка стоят часовые, так что из замка тебе надобно уйти пешком. В предместье зайди в дом Вилланелли. Скажешь, что я просила дать тебе лошадь. Но ничего не говори о том, куда ты едешь и зачем. Будь осторожен и поспеши.

— Положитесь на меня, мадонна, — и Рафаэль засунул письмо за пазуху.

— Я в тебе уверена, иначе не обращалась бы с такой просьбой. Да поможет тебе Бог! Перед тем, как уйти, пришли ко мне Марио.

Рафаэль шмыгнул за дверь, а пару минут спустя в зал вошел Марио.

— Как сегодня Джуберти? — спросила мадонна Фульвия.

Кастелян опустил голову.

— Едва ли протянет до утра.

— Бедняжка! — опечалилась и Фульвия. — Неужели конец так близок?

— Спасти его может только чудо. Но времена чудес миновали.

Мадонна Фульвия медленно прошлась вдоль камина в глубоком раздумье, не отрывая глаз от пола. Марио терпеливо ждал.

— Марио, — наконец заговорила она, — я хочу, чтобы ты и Коломба этой ночью поработали на меня.

— Мы в полном вашем распоряжении, мадонна, — поклонился кастелян.

Когда же она рассказала, что от них потребуется, на его изрытом оспинами лице отразился ужас. Но мадонна Фульвия с жаром принялась уговаривать его, припоминать все невзгоды, свалившиеся на род Орсини, перечислять всех тех, кто пал жертвой честолюбия Борджа, и в итоге добилась своего.

— Да будет исполнено ваше желание, мадонна, — голос Марио дрожал. — Вы уже написали письмо?

— Зайди ко мне через полчаса, оно будет готово.

В молчании кастелян удалился, а она вновь взялась за перо. Но писать сразу не смогла,

так дрожала ее рука от напряжения, вызванного разговором с Марио. Вскоре, однако, она совладала с нервами, и далее тишину зала нарушало лишь потрескивание горящих поленьев в камине да скрип пера.

Марио вернулся, прежде чем она поставила точку, и ждал, пока она не отложит перо и не протянет ему письмо.

— Ты все понял? — спросила монна Фульвия.

— Понял, мадонна. Видит Бог, вы не требуете от меня ничего невозможного, — но в глазах у него стояла печаль, ибо ранее он не подозревал, что в такой ангельской головке могут зреть дьявольские замыслы.

— И проследи, чтобы Коломба сделала все, что нужно. Ошибки быть не должно.

— Коломба не подведет. Футляр у меня есть, я сам положу в него письмо. Найти шип — тоже не проблема.

— К рассвету все должно быть готово. Принеси футляр в мою спальню. Я уже встану.

Марио охватила тревога.