Под знамением Бога Грозы. Книга первая. Восставшая из пепла

Хемиша послушно взял коричневый комочек, разогрел его в руках, слепил человечка и бросил фигурку в огонь лампады со словами:

– Клянусь всеми могущественными Богами Хатти и моим покровителем Еникеем, что буду душой и телом предан лабарне Суппилулиуме. Всю кровь отдам за него. Если я нарушу клятву, то пусть сгорю в гневе Богов, как этот восковой человечек.

– Теперь, когда ты поклялся мне в верности, я открою одну тайну. – Суппилулиума понизил голос. – Ты заметил, какие сильные мешеди стоят возле моих дверей? Подле меня все время находится Цула. Я сам не расстаюсь с оружием. Не считай меня сумасшедшим, но страх поселился в моей душе. Однажды ночью меня посетила божественная Кулитта, служанка Богини Сауски. Она прошептала странные слова: – «Не усни! Осел, впряженный в твою повозку, захочет лягнуть тебя и влезть на твое место». Утром я просил Богов разъяснить мне смысл сновидения. Тогда меня позвала к себе таваннанна. Фыракдыне сообщила, что узнала о готовящемся заговоре.

– Такое невозможно! – возмутился Хемиша. – Кто посмеет?

Суппилулиума приложил палец к губам.

– Говори тише. Нити заговора тянутся далеко за пределы Хатти. Враги мои могущественные. Им по силам свергнуть меня, но я не знаю пока, как они хотят осуществить заговор. Но ты не думай, что я трус, – уже тверже произнес лабарна. Он тяжело вздохнул и с грустью добавил: – За свою жизнь я не боюсь. Мне страшно представить, что вернуться кровавые времена Хантили, Циданты, Аммуны65, времена заговоров, когда трон залили кровью. Что тогда будет со страной? С моим народом? Я сам согрешил, когда пошел против брата Арнуванды, нарушив божественный закон Телепину. Теперь расплачиваюсь.

– Пока я жив, и сыновья мои держат в руках оружие, никого не посмеет даже косо взглянуть в твою сторону, – заверил его Хемиша.

– Тогда оставайся при дворе со своими чумазыми горцами, пока Боги не покажут мне предателя. Пусть всадники Хауси вместе с мешедями охраняют халентуву, как когда-то при великом Лабарне.

– Будь покоен, властитель. На свете можно подкупить кого угодно, даже самого Ярри, но соблазнить серебром горца – невозможно. Он лучше десять раз погибнет мучительной смертью, лишь бы не разгневать Еникей. А Еникей строго карает за предательство.

– Я так же сильно переживал, когда не знал, кому доверить Верхнюю страну. Отдал тебе – и не ошибся. Веди сюда своих бородачей. И пусть они хорошенько натрутся розовым маслом, иначе все придворные попадают в обморок от их запахов, – пошутил в конце Суппилулиума. Настроение у него, явно, улучшилось.

Властитель отпустил Хемишу, отдав распоряжение Цуле: расквартировать всадников Хауси в халентуве.

В коридоре Хемишу остановила девушка из свиты таваннанны. Она передала просьбу зайти к солнцеликой. Пройдя узкими темными переходами, Хемиша вышел в цветущий садик с фонтанчиком.

Фыракдыне восседала на резной скамеечке. В складках ее тонкой одежды играли лучики солнца. Она походила на богиню, отдыхающую в небесном саду. Темные глаза весело блестели. На пунцовых губах играла легкая улыбка. Головной обруч из белого электрона еще сильнее оттенял черные шелковистые локоны. Таваннанну окружали стройные девушки в легких хасгалах. Они весело щебетали и звонко смеялись. Две чудесницы перебирали струны хуцинара и иннцинара. Нежные девичьи голоса пели о прекрасном черноглазом юноше, который ушел в далекий поход и забрал с собой покой и сон возлюбленной.

Хемиша слегка смутился, застав столь неземную картину. Ему очень не хотелось вторгаться грубой поступью в этот цветущий мир. Но вдруг из-за дерева раздался грозный рык, и перед горцем возникла черная пантера. Зверь привстал на задние лапы, пытаясь передними дотянуться до возмутителя покоя. Острые когти хищно сжимались и разжимались. Уродливая кошачья голова оскалилась белыми клыками. Зверь прижал уши и злобно сверкал узкими зелеными глазами. Но прочный медный ошейник с цепью сдерживал хищника.

Хемиша не дрогнул при виде пантеры, но, на всякий случай, схватился за рукоять меча. Музыка и голоса разом смолкли. Татухепа приказала мешедю увести зверя, а девушек попросила удалиться. Когда правительница осталась одна, Хемиша подошел к ней и приклонил колено.

–Хемиша, ты поцелуешь мне руку? – как бы приказала Фыракдыне.

Хемиша не мгновение прижался губами к тонким розовым пальцам, унизанным золотыми кольцами. Над самым ухом он услышал страстный шепот:

– Признайся, горец, я тебе нравлюсь.

Хемиша в растерянности отпрянул назад и весь покраснел. Фыракдыне звонко рассмеялась.

– Чего ты шарахаешься от меня, словно от ядовитой змеи?

– Прости, божественная, – запинаясь, произнес Хемиша. – Ты мне нравишься, как и всей великой Хатти. Я люблю тебя, как и весь народ тебя любит, – с трудом подбирая нужные слова, ответил горец.

– Я тебя напугала? – снова засмеялась Фыракдыне. – Говорят, на поле боя ты не ведаешь страха. Чего же сейчас робеешь? Встань! Мне неудобно видеть тебя коленопреклоненным. Ты ставил на колени полчища врагов, а я, недостойная, заставляю тебя стоять передо мной.