Под звездою Москвы

Летуле и майор чувствовали, что с железнодорожниками что-то произошло. Но внешне работа даже оживилась, и потому полковник Летуле в общем был доволен. Его уверили, что можно рассчитывать на отправление эшелонов к рассвету. Он рекомендовал майору вернуться в комендатуру, в дом ван-Экенов, и сделать распоряжения о доставке на железнодорожные пути намеченных грузов из городских складов. Альберта же он приказал задержать на привокзальных местах работы, пока не будет закончено формирование составов.

Новость о победе русских дошла и до Альберта. Ему шепнул о ней старый сцепщик Мароннье. При этом старик не мог сдержать своего раздраженья.

— Зачем же ты тогда, глупый парень, лез к немцам со своими услугами, а к нам со своими дурацкими уговорами? Что бы сказал твой покойный отец если б тебя увидел?! Ведь какие были ван-Экены-то до тебя, — орлы!! А ты кто теперь?

Но упрек старого Мароннье прошел мимо Альберта. В его сердце, как и у всех, зажглась радость. Его тоже теперь окрылила надежда. Он тоже озарился улыбкой и понес ее к людям как знак своих общих с ними мыслей и чувств.

Вот Альберт идет по линии. Навстречу ему из предрассветной темноты движется человек. Этот человек издали разглядел, что к нему приближается не немец. И Альберт видит при тусклом свете фонарика, как встречный уже несет ему ответную радостную улыбку, — знак тайного их единства против общего врага. Но вот подходит встречный ближе, узнает Альберта и быстро, во внезапном испуге, гасит свою улыбку.

И ни у кого из своих Альберт не встретил ответной улыбки. Никто не захотел поделиться с ним радостью победы над врагами.

Случилось то, чего Альберт в глубине души опасался с первого момента, как дал согласие поехать на привокзальные пути вместе с немецкими офицерами, — он стал отверженным от своих.

От него отвернулись люди в тот момент, когда он всей душой хотел разделить общую радость. И он понял, что нет тяжелее наказанья, чем кара, которая теперь обрушилась на него.

От группы к группе, от человека к человеку отверженность настигала Альберта и ударяла ему в лицо. Ему захотелось уйти от когда-то родной для него толпы; захотелось бежать от угрюмых и враждебных взглядов когда-то близких ему сограждан. Альберт бросился в здание вокзала.

В пустой зале первого класса стояла женщина, державшая за руку девочку лет трех, очевидно, кого-то ожидая. Заметив издали штатский костюм вошедшего, женщина уже засветилась улыбкой, объединившей в эту ночь всех бельгийцев. Но, когда она узнала Альберта, ее лицо мгновенно приняло враждебное выражение. Девочка же продолжала улыбаться. Альберт о благодарностью ответил улыбкой ребенку. Но девочка, взглянув на него поближе, попятилась, схватилась за платье матери, заплакала и, дрожа, спряталась за ее спину. Альберт ужаснулся: не наважденье ли? Неужели и ребенок что-то в нем почувствовал чужое?

По усилиям воли он остановил начинающийся бред. «Ребенок просто испугался незнакомого лица». В это время Альберт увидел себя в зеркале за чахлой иссохшей пальмой. Ему стал понятен испуг девочки: в его глазах были ужас и отчаяние.

Ему показалось, что позади него какие-то голоса что-то ему кричат, не то куда-то его зовут, не то грозят, не то преследуют. Он оглянулся. Перед ним стоял Летуле.

Альберт не понял, что́ приказывал ему немецкий полковник. Да и не все ли равно было теперь Альберту. Он громко и резко закричал Летуле:

— Извольте молчать! Я вам не слуга. Как вы смеете кричать, негодяй!

Полковник приказал арестовать Альберта. Тот бросился в первую попавшуюся дверь. Вбежав в соседнюю с залом пустую комнату, Альберт быстро запер дверь, а сам прыгнул в открытое окно.

Альберт бежал. За ним гнались. Он, не раздумывая, по чутью находил на улицах знакомые ему с детства ходы, щели, лазейки, скрывавшие теперь его следы и сбивавшие его преследователей. А в голове у него все повторялась ненужная мысль, — все одна и та же и все из далекого детства, когда он учился в школе: исстари иконописцы и художники изображали Иуду на тайной вечери с лицом черным среди светлых учеников; и он, Альберт, когда был ребенком, всегда боялся этого черного человека и все хотел узнать, как мог тот решиться и зачем решился перестать быть светлым и сделаться черным.

Альберт был уже на берегу капала, недалеко от кустарника, маскировавшего вход в подземелье под домом ван-Экенов. Но на мгновенье он попал в поле зрения солдат, которые за ним гнались. Раздался выстрел. Солдаты видели, как Альберт упал.

Но пуля не задела его. Он не смог бы объяснить, почему выстрел заставил его упасть. Он дополз до кустарника и скрылся в подземный ход.

Солдаты подошли, осмотрели место, где упал Альберт. После недолгих поисков они решили, что труп свалился под откос в канал. Полковнику было доложено, что Альберт ван-Экен убит.

* * *

Марике и Луиза услыхали выстрел. Сквозь закрытые ставни и опущенные шторы он донесся до них и заставил их встрепенуться.