Под звездою Москвы

Майор, все время опасавшийся беды от допроса Марике, повеселел. Он решил, что теперь пришел момент обратиться с просьбой:

— Зачем же, дорогой полковник, отдавать эту женщину солдатам? Я могу это сделать после. Я вас прошу, отдайте ее в мое распоряжение.

Летуле очень любил ловить людей на их слабостях. От просьбы майора он испытал огромное удовольствие. Он принял холодный, сухой вид. Велел увести Марике и приказал майору тоном начальника, без тени начавшейся было между ними фамильярности, сесть к столу и написать под его диктовку приказ, который должен был быть немедленно, сейчас же, несмотря на ночь, вывешен на вокзале, железнодорожных путях, на улицах и площадях.

«Мы будем безжалостно уничтожать всех врагов сотрудничества Бельгии с великой Германией. Нам известно, что Матье ван-Экен в городе. Будет награда в пятьдесят тысяч марок тому, кто укажет, где он. Если в городе или на железнодорожных путях произойдет малейший акт сопротивления немецким властям, жена Матье ван-Экена, Мария ван-Экен, будет немедленно повешена. Она заключена в тюрьму как заложница и будет сопровождать немецкие эшелоны, находясь на паровозе».

Затем Марике была увезена из дому в привокзальную тюрьму.

* * *

Сигнальщики были уже расставлены по вторым, по третьим этажам, мансардам, а кое-где и по крышам. Они держали под наблюдением железнодорожный путь на всем протяжении от вокзала на западной окраине до юго-восточной части города, где путь проходил через мост неподалеку от боен.

Отряд в двадцать три человека, вооруженный ручными гранатами, одним автоматом и несколькими ломами, уже расположился в окрестностях железнодорожного моста, готовый по знаку Матье броситься на путевое охранение и пробраться к путям и мосту перед самым моментом подхода эшелонов.

В доме Смиссена при свете коптящего ночника Матье принимал и выслушивал разведчиков.

Поступавшие сведения были тревожны. Немцы усилили охрану путей на территории города и в окрестностях. Возникали сомнения в возможности лобового нападения на воинский поезд вблизи моста. Матье волновался, ожидая возвращения Лезанфана с вестями о Марике.

С разведки у вокзала явился Иохим. Иохим, войдя, бросил со всего размаха кепи та стол, грузно опустился в старое поломанное кресло у очага, погрел над углями руки и сказал:

— По-моему, выступление надо отменить. Мы ничего не добьемся. Кстати, я слышал новую ночную английскую радиопередачу: русские нанесли еще один удар немцам под Москвой, они отбросили их за Волгоканал, севернее Москвы.

— Что ты хочешь этим сказать, Иохим? — спросил Матье, — может, по-твоему, усилия русских позволяют нам быть неблагодарными и разрешают нам помогать общему нашему врагу?

— Я хочу только тебе сообщить, что проникнуть на привокзальные пути и в мастерские мне не удалось. Теперь ни мы не знаем, что там делается с формированием эшелонов, ни железнодорожники не знают о наших планах. Можно ли рисковать при таком положении?

По поведению Иохима Матье догадался, что у того есть еще какие-то вести или доводы, которых он не высказывает. Иохим, однако, отмалчивался.

Наконец прибыл Лезанфан. Он сообщил, что в назначенном месте Марике не появлялась.

Иохим сделал знаки Лезанфану и хозяину дома ван дер Смиссену выйти из комнаты и оставить его вдвоем с Матье. Когда они вышли, Иохим полез за пазуху и достал мелко свернутую афишу.

— Прочитай, Матье.

Матье прочел объявление полковника Летуле о том, что Марике взята заложницей. Так он узнал, что его жена будет находиться на паровозе воинского поезда, на который он, Матье, готовил нападение.

— Это, может быть, не решающий довод, Матье. Но при всех прочих доводах ты должен и с этим посчитаться.

Затем Иохим заторопился.

— Я пойду, Матье. Дела есть. Минут через десять я вернусь. А ты обдумаешь и сообщишь мне твое решение.

Иохим ушел.

Деловая сторона была для Матье ясна. Его решение было уже принято с первого мгновения: нужно лобовое нападение. Подземный взрыв путей невозможен, — нет времени. Наземная порча путей незаметным образом тоже неосуществима. Отложить нападение нельзя, — эшелон уйдет, а после его ухода порча путей не будет иметь почти никакого значения. Именно теперь важно нарушить движение, когда в местном узле сосредоточены к отправке большие резервы, спешно бросаемые в развернувшуюся на Востоке битву. Но Марике будет на паровозе. Паровоз первым полетит о рельс. А если как-нибудь чудом Марике спасется при крушении, она будет казнена немцами в отместку за крушение.