Под звуки сагатов

— Какая красота, — кислый мерзкий запах ударяет в нос. Сквозь слезы стараюсь рассмотреть врага. Их трое, больших грязных мужчин, залитых кровью моих родичей. Я хочу кричать, открываю рот, но в челюсть с силой впечатывается каменный кулак варвара. Нет, сознание не хочет покидать тело, но мышцы не слушаются. Мое тело падает на землю, голова подскакивает от удара. Я все вижу, все чувствую. Ощущаю, как грязные ладони скользят по бедрам, как разрывают лиф платья. Что я могу?

Отдернув руку, не желая видеть и переживать былого, склоняю голову. Расколотая душа, которая не смогла оправиться от жестокости, выпавшей на ее долю.

— Осколок, — признаю я, проведя ладонью по лицу девушки, которая пострадала от действий сильных мужчин. Я знаю, что каждую ночь она просыпается в поту, переживая те события снова и снова. Раз за разом. Помня каждый миг, слово, движение и боль.

Мое движение не на долго, но все же сможет подарить ей покой. Девушка вздыхает, открывая глаза. Глядя прямо и ровно, ее губы произносят то, что рвет мне душу.

— Освободи меня, сестра.

Махнув рукой, подзываю к себе вторую девушку, приведенную мне в качестве зоолога чужой жизни. Мне страшно, я не могу поднят ь ладонь без дрожи. Ее лоб холодный, глаза прикрыты.

Тишина. Вокруг молчание и ни единый звук не тревожит покоя. Я открываю глаза и вижу их. Тела в свете яркого солнечного дня. Тела людей, белые и недвижимые. Словно уснувшие, они сидят, лежат везде, где хватает глаз. Я опускаю глаза и вижу сверток. Небольшое покрывало в голубой цветочек. Дрожащей рукой приоткрыв уголок, смотрю в обескровленное лицо младенца. Ему едва ли больше полугода. Совсем малыш. Он спит, прикрыв синие глаза. Спит сном, то которого не избавиться.

Я чувствую, как в душе возникает пожар, от которого все выгорает до пепла, до черной золы, покрываясь ледяной коркой.

Мои руки дрожат. Я закрываю лицо, не желая знать, не желая видеть. СО второго этажа раздается громкий вой. Ил, корчась от боли, не в силах больше терпеть, добавляет последний прут в мою клетку.

Шатаясь и спотыкаясь, я встаю на ноги. Сделав движение рукой, позвала Расколотые души с собой. Покинув деревню, я все еще слышала крики Ила, которые не прекращались ни на миг. Мы вышли на холм, освещаемый бледной луной. Решившись, пока не позволяла себе думать, пока голова пребывала в тумане от увиденных бед и горестей, растянула завязки юбок, сбросив пояс на землю. Туда же полетели серьги, платок, браслеты, кольца. Тяжелая ткань, вздыбившись, опала на траву.

Оставшись в нижней, белой юбке, вынула сагаты из чехла. Скинув обувь и чулки, отпихнула вещи в сторону, чтоб не мешались. Указав рукой, куда стоит стать Расколотым душам, сомкнула медные тарелки.

Дзон!

Мир вокруг задрожал. Ноги завибрировали, пропуская через себя силу, взятую у земли. Крики Ила стихли.

Дзон!

Напротив появилось существо, терзавшее тело ребенка. Демон пятого мира, выше меня почти на две головы, С высокими рогами, закрученными назад, длинными когтями и пылающим взглядом, который я не видела ранее. Образ был размытым, полупрозрачным. Ему было 7 трудно удержаться в этом мире.

Дзон!

Очертания стали четче, ясно отметившись на фоне неба.

— Ты позвала, жрица с сагатам. Не пожалей об этом.

— Сделка, — глядя в глаза демону, закусила губу, не позволяя себе отступить. Слишком поздно. Теперь я не могу передумать.

Демон остановился напротив, чуть повернув голову на бок, рассматривая меня. Как-то показательно тяжело вздохнув, мой собеседник из иного мира провел когтистой лапой по лицу. Мгновение, и страшная личина стекла с него, оставив передо мной высокого мужчину в необычной одежде. Темные чуть волнистые волосы до плеч, треугольная бородка, и только глаза, ярко сверкающие на удлиненном лице, выдавали в нем сущность другого порядка. На мой удивленный взгляд, демон пожал плевами: