Подари мне себя до боли (СИ)

Соня повернулась к подошедшему сзади Максу и не думала, что он будет так близко. Очень близко. Они буквально столкнулись носами.

— Э… а у тебя есть лекарства какие-то? — быстро проговорила Соня, чтобы заполнить искрившую между ними паузу.

— Какие лекарства, малыш, ты же все привезла с собой, — хрипло прошептал Моронский и, обхватив ее голову вымазанными в краске пальцами, вцепился ртом в губы.

Соня начала отвечать, чувствуя, как пол поплыл под ногами. Руки Моронского загуляли по телу. Языком он во всю орудовал у неё во рту, пыхтел в неё, будто хотел накурить ее собой. Сама она не смогла остановить ладони, пустив их за край его шортов и слегка сжала крепкие горячие мужские ягодицы.

Стоп! Соня распахнула глаза. Она зачем приехала? У него ж, наверное, температура?

— П… подожди, п… постой! — промямлила, отстраняясь, пока они совсем берега не потеряли. — Давай сначала температуру тебе измерим?!

— Чё ее измерять, — выдохнул Макс ей в шею, задирая край Сониной футболки, — я и так знаю, что семьдесят два и три.

— Это по Фаренгейту? — пискуна Соня, когда он рванул пуговицу ее джинсов на себя.

— Соня, по Фаренгейту такая температура у трупов. А я, смотри, какой живой! — он вжал ее бедра в свой каменный пах и повлёк, подминая под себя, куда-то назад.

— Макс, — попробовала возразить Соня, а получился стон, — подожди…

Для больного он слишком стремителен. Да и Соню уже повело. Между ног закипело. Руки потянулись к упругим половинкам груди Макса с темными бусинками сосков. Захотелось втянуть их в рот, облизать, прикусить.

— Да ладно, бейба, ты ж для этого и приехала! Изголодалась, кошка моя похотливая, — джинсы слетели вниз, а сама она упала лопатками на диван, мгновенно придавленная сверху "больным", но чрезвычайно прытким Максом.

Соня забрыкалась под ним. Надо же, какое самомнение у самца? Изголодалась она, значит, как кошка?

— Прежде чем лапать кошку, руки помой! — Она попыталась выползти из-под него, но пациент навалился сверху, вдавливая в диван сильнее, обездвиживая.

— Я не смогу, малыш, у меня стояк напором прорвёт сейчас. Я не буду руками трогать. Обещаю!

Он дождался, пока Соня утихомириться под ним. Поднялся над ней на коленях, руки поднял вверх, будто сдаваясь.

— Давай сама!

Чего? Сама? Ой, мама!

— Лизни их! Я же вижу, как ты на них смотришь!

Это он о сосках что ли?

Моронский расслаблено развалился на диване, руки вытянул по сторонам, ноги широко раскинул.

Какой же он… Соня попыталась найти гендерный эквивалент слову, выражающему восхищение в крайней степени возбуждения, но на ум пришло совсем уж непристойное, созвучное со словом «звездатый»!

Соня, борясь со смущением, села Максу на бёдра. Развязала шарф. Он смотрел из-под подрагивающих ресниц и в потемневших глазах его хороводили демоны. Приподнял подбородок, подставляя ей губы. Соня скользнула по ним языком и толкнула его глубже. Макс сдавленно простонал, проник в Сонин рот своим. Руки подорвались со спинки дивана, но он опомнился и вернул их на место.

Прихватив его нижнюю пухлую губу зубами, оттянула слегка и отпустила. Приложилась ртом к шее, там, где металась сонная артерия. Провела языком до самого уха и втянула в рот его мочку с колечком серьги. Макс заерзал под ней, откинул затылок назад и закатил глаза.

Соню выкручивало от возбуждения. Она видела, как выкручивает и его и это заводило ещё больше. Какое-то новое чувство добавляло огня. Власть! Он не мог трогать ее руками, позволив ей вести, и ей нравилась эта новая игра. Зверь спрятал когти, укрощался, таял, млел.

Соня сползла ниже, наклонилась к груди, нежно обхватила губами твёрдую тёмную бусинку, покружила вокруг языком. Переместилась к другому, втянула в рот и чуть прикусила.

Макса затрясло мелко, кожа покрылась мурашками. Он горел и Соня очень надеялась, что от возбуждения, а не от температуры.

— Сними с себя все! — клыки с когтями спрятал, а сущность за пояс не заткнешь!.

Она села прямо, выгнулась, подхватила края футболки и стянула через голову.

Кокетливо спустила бретельки лифа с плеч, обвела сквозь ткань кружева грудь, сжала пальцами заострившиеся соски. Облизала пересохшие губы.

Макс снова рефлекторно поднял руки, но она перехвалила его запястья и вернула их на место, припечатала к спинке дивана.

Стоять!

Не убирая рук, приблизилась грудью к его лицу так, что нос его уткнулся в ложбинку. Макс глухо заурчал и вцепился зубами в кружево.

— Порррву щас… — рыкнул он не разжимая зубов.

Отпустила его предплечья, расстегнула застежку, выскользнула из бретелек. Макс отбросил лифчик зубами в сторону.

— Все снимай, — кивнул он на трусики, и добавил: — С меня тоже.

Соня поднялась с дивана. Вытянулась в рост перед распластанным зверем. Замерла. Откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы. Покачала бёдрами. Почувствовала, какими мокрыми стали трусики. Подцепила их по бокам пальцами и медленно, очень медленно потянула вниз вдоль бёдер.

Ноздри Макса затрепетали, он шумно втянул воздух, сжал челюсти и издал какой-то странный звук: то ли простонал, то ли проскулил.