Подари мне себя до боли (СИ)

Макс замер над ней. Он не ослышался? Она готова? Ну держись! Он пошатал кровать, проверяя на прочность ножки. Вроде крепкие. Подтянул к себе за бедра и впился ртом в ее розу. Такую сладкую, такую нежную, самую красивую из всех, что видел. Девочка затрепетала и издала какой-то красивый вибрирующий звук, похожий на пение райской птицы. А он пил ее и ему было мало! Он покусывал и посасывал лепестки, втягивал губами розовый бутон и жужжал от удовольствия, как огромный мохнатый шмель.

Кое-как оторвался, вернулся к губам, мягким и податливым, поиграл с нежным, пугливым язычком. Потом перешёл к идеальным холмикам груди с аккуратными ореолами сосков. Рычал и причмокивал. И кайфовал, глядя, как на ее предплечьях кожа покрывается мурашками.

— Ну, теперь скажи мне, Соня, — он поднялся над ней, встал между широко разведёнными ногами, сжал ее запястья в своих ладонях, — как же мне нужно тебя трахать, чтобы ты была моей послушной девочкой?

Он коснулся головкой ее нежной горячей плоти. Поездил членом вверх-вниз. Соня прогнулась назад, запрокинула голову, выгибая длинную гибкую шею с выступившими на ней капельками пота. Он слизал их, словно бусинки сладкой влаги с долек медовой дыни. Почти вошел. Утопил пальцы в гладкой плоти упругих бёдер.

— Так как, скажи? — поднажал и чуть продвинулся вперёд, задержался и сам не выдержал — толкнулся в неё пылающую до конца. Утонул. Глаза сами собой закрылись. Вот, опять это чувство подъёма вверх. Дикий кайф. Соня открыла рот в немом стоне и тесно обхватила его внутри.

— Я не расслышал! — а самого чуть на Луну не вынесло. Он резко задвигался, быстро, сильно, почти жестко. На грани. Кровать под ними заходила ходуном. Совсем не двусмысленные звуки для соседей!

— Ааааааааа! — завыла девочка.

— Что? Орлова, слова забыла? Давай вспоминать. Какие ещё буквы знаешь? — Макс остановился, буквально заставив себя затормозить на полном ходу. Медленно повращал по кругу бёдрами, растягивая ее внутри. По телу прокатилась сладкая истома.

— Ууууууу! — задёргалась, заметалась. Хотела отскочить — не дал, чуть придавил ладонью ее шею к постели. Слегка. Чтобы присмирела заранее.

— Хорошо! А ещё?

Снова дико начал входить, большим пальцем подразнивая упругий, налитый бутон клитора, второй рукой сильнее сжимая горло — ещё чуть-чуть, почти до кайфа, и накрыл ее губы своими. Нежно. Едва касаясь. Несколько раз сочно чмокнул. Соня глаза распахнула от сочетания грубых толчков, легкого удушения и нежного поцелуя.

— Знал, что тебе понравится! — усмехнулся Моронский.

— Оооооо божееее… — выдохнула она.

— Меня Максом зовут, забыла?

Он резко вышел и перевернул ее задом к себе.

— Колени вместе, руки назад, голову вниз, — приказал он быстро.

Молодец, умница! Только ему сейчас башню снесет от этого вида! Макс чуть отклонился назад, любуясь на ее задранную вверх попку, поглаживая в кулаке каменный член. Взял в замок ее запястья. «Да, знаю, что больно — терпи!». Голову набок повернула, щекой в постель уткнулась, сама на него поглядывает уголками кошачьих глаз. Рот открывает, хватает воздух, бормочет что-то неразборчиво, задом влажным призывно крутит. Макс вошел сладко, нежно — глаза закатила, губу закусила, застонала протяжно.

— КАК, — толчок. — МНЕ, — следующий. — ТЕБЯ, — ещё один. ТРАХАТЬ — до конца. — СОНЯ? — резко. Говори, я жду!

Кровать несколько раз ударилась спинкой о стену.

— Как. Свою. Любимую… шлюху! — выговорила и закусила зубами покрывало.

Да! Макс сорвался. Понёсся вперёд игнорируя все знаки и ограничения. Захотелось снова подчинить её тело, почувствовать над ней эту власть, ощутить, как королева становится послушной рабыней. Заставить её биться в конвульсиях наслаждения, показать ей истинную, первобытную, единственно допустимую для него природу отношений мужчины и женщины. Распалить её тело и терзать долгими часами, чтобы к утру, она потеряла голос…

Не получается у него с ней ванили. Никак. Как он ни старался. Да, судя по ее стонам ей это и самой больше не нужно. Соня уткнулась в постель лицом, и уже не сдерживаясь, кричала в скомканное покрывало. Макс подхватил ее сгибом локтя под горло и поднял на себя, вжимая ее спиной в свою грудь. Она выгнулась, опрокинула голову назад, ему на плечо. Вся, как струна, натянута. Макс чуть сильнее сдавил локтем шею и одновременно накрывая свободной ладонью грудь, смял и оттянул сосок. Замер внутри неё, потому что чуть не вытек весь от блаженства. А Соня недовольно заерзала. Нетерпеливая!

Он чуть толкнул ее и они завалились на правый бок. Макс вцепился зубами в кожу на шее под затылком, подхватил рукой ее левую ногу под коленкой и отвёл в сторону. Теперь он скользил в ней медленно и почти ласково, подныривая в неё сразу и сзади и немного снизу. Кайф, лютый кайф! Почти ваниль. Он сильнее, на грани дозволенного, сжал зубы на шее и Соня протяжно завыла, выгнулась и обхватила его там так сильно, что он чуть не кончил. Еле выжил.

Нет, сначала ты, девочка! Он дождался, пока ее перестанет колотить в конвульсиях и ускорился снова, смакуя последние всполохи ее бархатной плоти.