Подари мне себя до боли (СИ)

Сучка! Такой кайф обломала! Макс хотел насладиться ее эмоциями, напомнить ей о том, что было ночью, наблюдая, как она краснеет и прячет глаза под ресницами. А потом целовать и душить одновременно. Чтобы билась в агонии. Чтобы пощады просила и умоляла продолжать.

Зря он ночью был таким деликатным. Надо было… ввести её сразу в курс дела, чтобы утром с постели встать не смогла!

Не стоило играть в джентельмена с женщиной которую надо брать без предупреждения. Раз она подпустила ближе, действовать необходимо решительно, дерзко, честно, чтобы не осталось иллюзий по поводу нового её положения. Показать ей её место. Дать понять, что из-под Макса, так просто, без его разрешения никто никогда не уходит!

Но Моронский впервые был обезоружен девчонкой. Ее флюидами. Своим, почти неуправляемым желанием обладать её телом. И удивительным открытием, что это не первый пункт в списке вожделенных трофеев… Он хотел её душу, её сердце, её мысли, всю её без остатка.

А она взяла и удрала, лишив разом всего.

Опять дала попробовать и свалила.

А он, Моронский, значит, теперь должен побегать, про-версию повыпрашивать? Ну, нет, дорогая. Хватит.

Теперь все по-взрослому будет!

Он решал: поспать ещё или попробовать пройти квест «найди сигареты».

Солнце вставало! Первые золотые лучи поднимались из-за пиков стеклянных небоскребов, походивших на глыбы грязного льда. Как будто огонь, оно медленно подступало к стеклянным исполинам, опаляя их грани. Мощь! Скорее всего, в воскресенье в 5 утра только Моронский видел этот рассвет. Владел им безраздельно. Это для него представление. Персонально. Жаль, Соня свинтила. Он бы с ней поделился…

Нет, подъем, иначе день потерян!

Соня… пусть отдохнёт, наберется сил. Глупенькая. Скоро она узнает, кто тут босс.

Моронский нащупал все-таки пачку в кармане брюк. На пол что-то тихо звякнуло. Сережка. Повертел в руке. Мило, стильно, но дешевка! В ее уши Буччеллати или Картье надо. Ну, или Булгари.

Так торопилась, что слиняла без лифчика своего. Макс повертел в руках чёрную ткань и сунул в выдвижной ящик-невидимку, один из встроенных в стену за кроватью.

Он закурил и прошлёпал вниз по лестнице на кухню. Включил кофемашину, достал чашку.

Сегодня он всех распустит. Да, сейчас сначала всем позвонит и раздаст ценные указания. А потом распустит на выходной.

И сам поедет за город. К Санычу. И Виталика возьмёт за компанию.

— Моронский, — в динамике пробулькал голос друга, — ты часы смотрел, чё показывают или, неужели, Швейцария подвела? Воскресенье, пять утра… — последняя фраза тирады утонула в мучительном зевке.

— Не бухти, у меня не деловое предложение!

— Если в твоём предложении есть слово сиськи, я — пас.

— Что, накатался? Или профдеформация?

— Накатался, не то слово. Твой урус, конечно, творит чудеса с дамами, но главным образом мое обаяние сыграло! Поэтому, я так накатался, что в последний заезд на полуспущенных к финишу доковылял.

Моронский даже почувствовал что-то вроде зависти. Маленький такой укольчик.

— Сейчас сверюсь с планером. Нет, из слов на букву «с» только сауна, Саныч, солодовый и сигара. Сиськи в списке не значатся.

— Солодовый-то поди бочковый?

— Шотландия, двадцатипятилетний!

— Вот чертяка! Замётано. Во сколько?

— К трём подваливай на своей. Урус оставь у себя, потом ребята заберут.

— Понял. Давай. Тут у меня, кажется, шевелится кто-то…

— Виталик. — Моронский потушил сигарету. — А от тебя телка после секса ни разу не убегала?

— Такого вроде не припомню! — друг снова протяжно зевнул. — Было дело, я как-то убежал, но то было не после, а до… — Виталик заржал как конь. — А чё ты интересуешься? Моронский? От тебя, что ли, кто дёру дал? Эта? С которой ты обжимался вчера?

— Виталик… я хотел бы отнестись к этому с той же долей юмора! — Макс пожалел, что не прикусил вовремя язык. Кенту только повод дай, он год будет подкалывать.

— Ну, неужели ёбнула карма? Рикошетом в героя-любовника! Да ты не раскисай, бро. Одно из двух: ей либо очень понравилось, либо очень НЕ понравилось. В обоих случаях она просто не нашла в себе смелости сказать тебе правду в глаза. Молодец, чё, тактичная. Или очень скромная. В наше время это большая редкость.

Виталик снова загоготал.

— Ага… скромная… — задумчиво пробубнил Моронский, глядя как в чашку тонкой струйкой бежит эспрессо. — Короче, к трём жду, не опаздывай.

***

На немой вопрос Веры Александровны Соня только рукой махнула.

— Знаю, мама, все знаю, но давай мы потом поговорим? — Соня разулась и пошла в свою комнату.

— Соня, — мама не отставала. — Ты, конечно, уже взрослая девочка. В праве сама решать, где тебе проводить ночи, но давай ты хотя бы предупреждать будешь, чтобы я не волновалась.

Она ещё не видела, что Соня пришла домой без топа и трусов!

— Это больше не повторится…

Что конкретно не повторится — было вполне понятно. Ночь с Моронским и, как источник проблем — Сонино легкомысленное поведение. Больше она себе разбазаривать трусы не позволит.