Подари мне себя до боли (СИ)

Наконец, они остановились перед низкой, деревянной, словно состаренной дверью. Кривой постучал три раза металлической колотушкой и открыл ее. Отодвинул гобелен, служивший шторкой и пропустил девушек внутрь.

Да, дизайнерам пять с плюсом. Все было весьма натурально стилизованно под комнату дома в каком-нибудь старом городе Кувейта… если бы не хромированный шест посередине помещения, который смотрелся так же чужеродно, как холодильник в пещере питекантропа.

Однако, наличие шеста объяснилось сразу же и предельно доступно. На низком диване, почти на полу, утонув в хаотично разбросанных цветных подушках, полулежали трое мужчин.

Трое!

Хотя, насколько она помнила, речь шла только об одном.

У Сони как-то нехорошо засосало под ложечкой.

Все трое были явно лицами восточной национальности. Двое лысых, один с шевелюрой. Все трое с густыми чёрными бородами.

Один из лысых поднял голову, передал кальянный мундштук рядом сидящему мужчине и медленно поднялся. Двое других остались сидеть в подушках, рассматривая девушек сквозь пелену ароматного дыма.

Соне было очень неуютно под пристальными взглядами. Она стояла, обхватив себя за локти и наблюдала, как к ним подходит лысый бородач, ростом примерно с Соню. В чёрных брюках и белой рубашке. Конечно же, расстёгнутой чуть ли не до пупа. Мужчина был крепким, плечистым, белый вырез расстёгнутой сорочки контрастировал с порослью чёрных густых волос на груди.

— Джамаль — представился мужчина Соне, протянул ей руку. Чёрная борода разошлась в стороны, обнажая ряд неестественно белых зубов.

«Корнеева, ну и вкусы у тебя!»

— С-соня… — Она нехотя подала ладонь, как для рукопожатия, но мужчина развернул ее кисть и быстро поднёс ее к своим губам, поцеловал, пристально глядя ей в глаза. Затем, то же самое, но подчеркнуто галантно, проделал с Нелькиной кистью.

Соня только сейчас поняла, что сумасшедшей музыки из общего зала здесь не было слышно. Здесь звучала другая**. Восточная, тягучая, не такая агрессивная, но тоже довольно тяжёлая.

Она заметила, что дальняя стена комнаты прозрачная и сквозь неё виден общий зал заведения. Наверное, со стороны самого зала эта стена — зеркальная.

— Нелли, чудесно выглядишь, — проговорил Джамаль на чистом русском и погладил руку девушки.

Соня глянула на подругу. У обычно смелой и решительной Нельки мелко дрожала коленка. Судя по всему, для неё происходящее тоже было полным и не очень приятным сюрпризом.

Под розовым «чулком» по спине скатилась капелька пота. Уж если у бесстрашной Нелли тряслись ноги, то это означало только одно — полный пиздец!

- Проходите, девочки, присаживайтесь. Без вашей красоты наш маленький праздник, все равно, что Бахар байрам без фейерверков!

«Присаживайтесь!» — буркнула про себя Соня.

КУДА??? На эти подушки, прямо между мужиками, похотливо рассматривающими их? Если они сядут в своих нарядах… проще уж тогда сразу лечь.

Инстинкт самосохранения вопил в три горла — БЕЖАТЬ!!! А как? Куда?

— Познакомьтесь, это мои братья, — сказал Джамаль, оборачиваясь к дивану, — это Камиль, — показал он на поджарого лысого в темной шелковой рубашке, усыпанной «турецкими огурцами» и крупной золотой цепи на шее.

Развалившийся Камиль подцепил клешней с блюда целую гроздь винограда, поднял над лицом и крупными, будто вставными зубами, отгрыз ягоду.

«Дионис недоделанный, блин».

Соню слегка замутило. Почему-то, глядя на этого Камиля, она отчетливо ощутила тошнотворно-приторный запах одеколона «Гвоздика». У дедушки на даче такой стоял, он им комаров отпугивал.

— Это Кахан. Для дорогих гостей — просто Каха, — сверкнул винирами Джамаль, кивая на волосатого, булькающего кальяном мужика с небольшим пузцом и чёрными впадинами холодных глаз.

— Джамаль, — проронила Нелька едва слышно, — ты не говорил, что будешь… не один.

— Да? Разве? — лысый сделал удивленные глаза, потом подмигнул Соне и сказал: — Но ты же тоже не одна пришла.

Вот тебе и восточные слаБости. Целых три. Жуй, не подавись. Жалко, Соня не могла поднять ногу в узком розовом чулке, а то б дала Нельке подсрачник. Идиотка! И Нелька и Соня! Две идиотки.

Джамаль наклонился к низкому столику, поднял с него бутылку шампанского — того самого, которым «напаивают девушек до бессознательного состояния».

У Сони больно сжалось в груди. Она поняла, что, пребывая в полной растерянности, не думала о Максе почти… сколько они здесь были? Минут пятнадцать? Целую вечность, в общем.

Был бы у неё выбор, она без колебаний предпочла бы оказаться в его сильных татуированных руках прямо сейчас. И делай с ней, Мор, что хочешь! Пугающий до икоты психопат Моронский сейчас казался ей милым зайкой, по сравнению с этими тремя бородатыми зубастыми акулами.

— Давайте выпьем за знакомство! — Джамаль протянул Нелле и ей по бокалу.

Соня машинально обхватила слабыми пальцами ледяное стекло, но пить не торопилась.

— Пей, пей, джаным, — ласково проговорил мужчина и подтолкнул бокал к Сониным губам за ножку. — Шерефе!