Подари себе рай (Действо 3)

"Его цитирует - про доверие не раз слышал я от Хозяина те же слова, за Него тостом и всякое застолье начинает, - уважительно подумал Никита, осушив лихо внушительную посудину. - Меня-то зачем позвал?" Однако, этого Берия раскрывать не спешил. Завел разговор о последних кадровых перестановках в армии, о взаимоотношених с союзниками ("Иден приехал - и Хелл с ним, Иден уехал - и Хелл с ним!" - "Черчилли-Черчилли - и никаких Рузвельтатов!"), о гонке по созданию сверхоружия. Горячее принесли Александра и Евгения. Это был бесподобно ароматный шашлык на ребрышках. Берия усадил Александру себе на колени, налил фужер коньяку и, после того, как девушка выпила его весь мелкими глоточками, крепко поцеловал ее в губы. Подмигнул Никите: "Обними Евгению, поцелуй младшего лейтенанта!" Никита осторожно последовал его совету. Губы ее показались ему безвольно-безразличными. Вдруг, повинуясь какому-то знаку Берии, девушки быстро убрали грязную посуду, принесли кофе, сладости, фрукты и незаметно ретировались.

- Ты строго их не суди, - с неприсущей ему мягкостью произнес он. Это совсем не бляди с плешки у "Метрополя". И Саша и Женя по несколько раз забрасывались в немецкий тыл с разведгруппами. Обе знают немецкий язык, обе закончили нашу школу радистов. Не сегодня-завтра снова отправятся на задание. Кстати, к тебе на Украину.

Он замолчал, закурил. "И курит как Хозяин, Герцеговину Флор", отметил про себя Никита. Берия поднял с тарелки бумаги, которые пролежали справа от него все это время, вытер губы салфеткой, сказал:

- Ну вот, накормил, напоил, теперь можно и о главном поговорить.

Он протянул бумаги Хрущеву и нацелился в него стеклами пенсне.

"Наконец-то!" - вздохнул с облегчением Никита, но первый же лист заставил его напрячь все силы, чтобы не потерять сознание. На нем был перечень того, что содержалось в тощей подборке:

"1. Немецкая листовка с текстом обращения старшего лейтенанта Леонида Хрущева к бойцам и командирам Красной Армии и ее перевод; 2. Протокол армейского отдела СМЕРШ 37-й Армии - допрос батальонного комиссара Коркина Любомира Захаровича, бежавшего из того лагеря, в котором содержался Леонид Хрущев; 3. Рапорт заместителя начальника Главного управления СМЕРШ, руководившего операцией по извлечению из немецкого лагеря для военнопленных Леонида Хрущева и доставке его в Москву; 4. Протокол допроса Леонида Хрущева".

Даже прочесть это зловещее оглавление стоило Никите невероятных усилий. Буквы, слова, строчки дергались, прыгали, сливались. Кое-как одолев его, он с трудом оторвал от него взгляд, посмотрел на Берию. Но стекла пенсне коварно отсвечивали, глаз за ними видно не было - сверкающая бездна. Никита, словно погружаясь в прорубь, перевернул первую страницу. "Я, Леонид Хрущев, сын члена Политбюро..." Сколько немецких листовок перевидал член Военного совета различных фронтов, удивляясь подчас изощренной хитрости и знанию человеческой психологии, а подчас и прямолинейной твердолобости гебельсовских войсковых пропагандистов. На наиболее действенных образцах учились сотрудники Седьмых отделов по разложению войск противника, созданных во всех формированиях и частях Красной Армии. Никита подошел к настольной лампе, дрожащими руками поднес текст к глазам. Так, даже факсимиле подписи напечатано. Подпись разборчивая, почти детская. "Черт, я же не знаю подписи своего собственного сына. Да и на кой ляд мне было ее знать: я деньги перед войной не по ведомости ему выдавал... Поди, с этих бесконтрольных червонцев и начались Лёнькины беды". Листовка была ладно скроена и мастерски сшита: похвальное слово героизму и мужеству советского солдата - запевная теза; развернутая антитеза - за что он воюет: на земле он крепостной, на фабриках и заводах дешевый, бессловесный раб, всеми плодами его крови и пота пользуется утопающая в поистине царской роскоши сталинская юдо-большевистская камарилья; вывод: сражаться за увековечение собственного ярма может или слепой или умственно-неполноценный, поворачивай штык против истинного супостата, сдавайся в плен, вступай в РОА. Приводилось несколько красочных примеров из похождений Сталина и его кремлевских бонз - Кагановича, Ворошилова, Калинина, свидетелем которых якобы был Леонид. Сообщалось, что многие думающие патриоты, включая Якова Сталина, вступают в ряды борцов против тирании коммунизма. Последняя перед подписью фраза была обращена прямо к Хрущеву-старшему: "Отец! Я знаю твою затаенную ненависть к усатому палачу. Переходи к нам. Вся православная, сражающаяся против красного Антихриста Россия примет тебя как своего вождя".

- Это вранье! - побагровев, прохрипел Никита. Прокашлялся, звонко крикнул: - Вранье! Все вранье!

Приоткрыв дверь, в кабинет заглянул адъютант и, увидев отмах руки хозяина, исчез.

- Лёнька не мог такое... насочинять, - стараясь придать голосу твердость, проговорил Никита. Поднял глаза на Берию. Вновь увидел сверкающую бездну, наткнулся на угрожающее безмолвие.