Подари себе рай

Девушки распрощались на углу Конститьюшн-авеню и Четырнадцатой стрит. Элис надо было заглянуть по каким-то делам в департамент юстиции, Сара же медленно двинулась вдоль департамента торговли в направлении Белого дома. Сергей. Сергей… Да, ей безумно хочется его видеть. Просто так. И — у нее к нему есть, как ей кажется, важное дело…

Она позвонила ему домой из уличного автомата. Долго никто не снимал трубку. Она уж решила было, что он и впрямь в посольстве, а туда ей звонить совсем не хотелось: что ж, видно, не судьба. И тут раздался характерный щелчок, и голос, от которого все поплыло у нее перед глазами, произнес: «Слушаю». Господи, сколько же радости может доставить одно такое обычное слово!

Они встретились в мотеле в Роквилле.

— Что-нибудь случилось? — спросил Сергей, входя в комнату, которую за десять минут до того сняла Сара, разумеется на вымышленное имя.

— Война, — сказала она, напряженно глядя в его глаза. — Война против вас.

— Да, война. — Он произнес это каким-то деревянным голосом, вертя в руках букет пунцовых роз, словно не зная, что с ним делать. Наконец решительно протянул букет девушке:

— Это вам.

Сара улыбнулась, поставила розы в пустую вазу на круглом столике.

— Прелесть! Спасибо, обожаю розы.

«Она что, пригласила меня на свидание, чтобы сообщить о начале войны?» — недоуменно подумал Сергей, разглядывая нехитрое убранство номера — дешевенький ковер, стереотипная двуспальная кровать, два хлипких креслица, стандартный радиоприемник. Сара явно нервничала: села на кровать. Тут же пересела в кресло, другое предложила Сергею. Он чувствовал, что она хочет ему что-то сообщить, но никак не соберется с духом.

— А почему бы нам не выпить? — вдруг предложил он, решив, что глоток коньяка даст возможность расслабиться. Не дожидаясь ответа, достал из заднего кармана брюк плоскую металлическую флягу, протянул ее Саре. Она послушно взяла флягу, зажмурилась, сделала два глотка. Откинулась на спинку кресла и долго сидела молча, с закрытыми глазами.

— Я много думала о том, чем я могу вам помочь. — Сара взяла со стола вместительную сумочку из крокодильей кожи, достала из нее белый продолговатый конверт с логотипом офиса вице-президента. — Это копия протокола вчерашнего заседания у президента, в котором приняли участие вице-президент, госсекретарь, военный министр и мистер Нокс. Я полагаю, вам очень важно знать, какую позицию займет моя страна теперь, после двадцать второго июня.

Сергей осторожно взял протянутый ему конверт, стал медленно читать крупный машинописный текст, разбежавшийся на девять страниц. «Умышленная утечка? — думал он. — Пожалуй. Правда, было бы более вероятно, если бы она шла, скажем, через Эрни или даже Хью. На стенограмме стоит гриф «Совершенно секретно». Откуда у Сары копия?»

— Как вам удалось это получить? — Голос его был ровный, почти безразличный.

— Стенографировал помощник президента. Я перепечатывала, сделала одну лишнюю закладку. — Она помолчала, беспомощно улыбнулась: — Если кто-нибудь узнает… Не знаю, что со мной будет.

Сара уронила сжатые руки на колени, широко раскрытые глаза ее наполнились слезами. «Как она прекрасна! — думал Сергей, обнимая ее. — И как беззащитна. Но ведь я не просил ее ни о чем. Значит, помогать мне она решила от души… Я люблю Элис. Очень люблю. Вот от нее я бы такой самоотверженной жертвы не принял: у нее душа нараспашку и она беспечна до безалаберности. Ищейки Гувера унюхали бы неладное в тот же день. А Сара — прирожденный конспиратор: исподволь я выяснил это и у Элис, и у Эрни, да и сам в этом убедился. А Элис не будет ревновать к Саре: Элис — моя Женщина. А Сара — с сегодняшнего дня агент. Симпатичная? Да. Обаятельная? Беспредельно! Но — агент. Ценный. Очень ценный. Один из многих».

Сергей оставил Сару, попросив ее заказать из соседнего китайского ресторана ужин — вино он привезет сам. Долго ли будет ездить? Нет: максимум три часа. Он помчался в посольство. И вскоре текст стенограммы совещания высшего руководства США по жизненно важному для Кремля вопросу был доложен Асланом Ходжаевым Сталину. Не смыкавший третьи сутки глаз Генсек, не принимавший никого, кроме членов Политбюро и военных, зная, что Аслан — особенно сейчас! — ни с чем второстепенным не придет, начал мрачно читать сделанный наспех и потому довольно корявый перевод. Однако по мере чтения настроение его улучшалось.

— После послания Черчилля это первое обнадеживающее сообщение. Таких людей, как этот Сергей, надо беречь.

— Прислал три просьбы отозвать его из Вашингтона и направить в действующую армию.

— Он стоит трех армий. — Сталин махнул рукой — мол, вопрос ясен, пусть продолжает работать. И вернулся к столу, за которым его ждали маршалы Тимошенко, Ворошилов, Кулик и двое чином помладше — Жуков и Конев…