Подарок дьявола

– Мне тоже часто приходится недосыпать, – заканчивает Зелен, и ему верят. По бледному лицу заместителя наркома, по его впалым щекам и глубоко запавшим темным глазам видно: и сам начальник не ограничивается восьмичасовым рабочим днем. Оваций нет. Переоборудовать цех за пять дней – задача едва посильная. Это ясно всем.

– Ну что, коллеги, выдюжим? – Зелен оглядывает цех, стараясь встретиться с глазами собравшихся.

– Не подведем, товарищ Зелен, – выдыхает толпа.

Митинг закончен. Фотография на память – нарком с заместителем среди рабочих завода. Теперь можно пообедать.

На столе в директорском закутке столовой – белоснежная скатерть. На алюминиевых блюдах – жареные куры, сало, дорогая рыба. Продукты из спецбуфета. (В заводском буфете главное лакомство на сегодня – вареная колбаса, прозванная москвичами «собачьей радостью».) Бутылки для торжественного застолья привозить не пришлось. Директор выставил лучшие образцы собственной продукции.

Зелен с интересом их разглядывает и ставит на место.

– Простите, Анастас Иванович, я отлучусь – хочу посмотреть, чем людей кормят.

Он встает и направляется в общий зал. Директор завода спешит за ним. В меню столовой щи с салом и жаренная на том же сале картошка. В качестве витаминной добавки соленый огурец из подсобного хозяйства. Москвич с директором подсаживаются за угловой столик. Пожилой рабочий и девушка в белой косынке теснятся, давая начальству место. Зелену несут тарелку щей и второе. Директор получает то же самое.

– Нормальные щи, – хвалит Моисей Семенович. – Всякий день так или по случаю правительственного визита?

– Первое каждый день – с мясом, а на второе когда как, – солидно докладывает потомственный винодел.

– Вчера на второе гречку с колбасой давали, а потом компот, – бойко уточняет молодица в косынке.

Заместитель наркома и директор сосредоточенно едят. Когда уносят пустые тарелки, Василий Игнатьевич достает из кармана платок, тщательно вытирает руки, убирает его, из потертого портмоне извлекает вчетверо сложенную бумагу. Бумага толстая, бежеватого цвета, немного побитая по краям.

– Хочу вам, Моисей Семенович, презент сделать, – улыбается директор и протягивает бумагу начальнику Главспирта. Зелен хмыкает, так же тщательно вытирает платком руки, берет листок, разворачивает, удивленно смотрит на царский герб в углу листа, переводит взгляд на директора завода:

– Что это?

– А вы читайте…

– Без очков не вижу…

Зелен достает футляр, надевает очки. Несколько минут изучает бумагу, шевеля губами. Снова достает платок, вытирает капельки пота, проступившего на лбу. В его руках рецепт изготовления водки Андрюшки Слободского с утверждающей подписью Ивана Грозного.

– Этой бумаге около трехсот лет. Рецептик я себе переписал, а оригинал – вам. Все-таки реликвия.

– Где же ты эту реликвию отыскал?

Директор переходит на шепот:

– Козлов в старых заводских бумагах обнаружил. Стариной инженер интересовался… Вы сами знаете, наш завод до революции принадлежал купцам Слободским. Сундучок на чердаке пылился. В нем Козлов рецепт и раскопал. Он сам его вам приготовил, да не успел…

– Спасибо, Василий Игнатьевич, удружил. Я же старые рецепты коллекционирую. Ах, Андрюша, Андрюша… Зачем язык распускать?

– Время такое. Вы не думайте, если что, говорите, от меня подарок. Я не выдам.

– Спасибо, Василий Игнатьевич. Но имей в виду, подарок подарком, а цех чтобы через пять дней таки заработал. Иначе партбилет на стол.

– Обижаете, Моисей Семенович. Это же не взятка, я посчитал своим долгом волю друга исполнить.

– То-то же. И с цехом не моя блажь. Анастас Иванович сказал правду, нас принял товарищ Сталин и потребовал удвоить производство.

– Ой, вы Иосифа Виссарионовича своими глазами видели?! – не верит молодица в белом платочке, приканчивающая тарелку с картошкой. При имени Сталина ложка замирает у ее ротика.

– Как тебя вижу, – улыбается Зелен. – А подслушивать, товарищ барышня, нехорошо…

– Я и не подслушивала. А когда вы имя товарища Сталина назвали, горло судорогой свело. Какой он? Такой, как на портретах?

– Конечно, такой. Товарища Сталина волнует, что на финском фронте сорокоградусные морозы, а спирта бойцам не хватает. Его же не только внутрь употребляют. Спирт же врачам нужен, для раненых, и много еще для чего…

Голос девушки звенит на всю столовую:

– Передайте товарищу Сталину, что мы спать не будем, есть не будем, а слово, что вам дали, сдержим.

– Если увижу, передам. Спать вам, пожалуй, не придется, а кушать надо. Голодный работник – плохой работник.

Из директорского закутка быстрыми шажками выбегает Лисичкин, отыскивает бегающими глазками Зелена и семенит к их столу:

– Анастас Иванович послал. Вам пора возвращаться.

Моисей Семенович аккуратно складывает старинную бумагу, убирает ее в свой кожаный планшет и поднимается:

– Спасибо за хлеб, за соль, Василий Игнатьевич. О переоборудовании цеха будешь мне телефонировать каждый день лично.

– Слушаюсь, товарищ заместитель наркома.

В теплом салоне правительственного вагона уютно булькает кипящий самовар. Красноармеец в белом фартуке ставит на стол поднос с тарелками.