Подарок дьявола

Поначалу старик Слободски относился к племяннице своего заместителя как к девочке, которой надо помочь. Но Линда проявила себя блестящим работником, и уже через год ее в нью-йоркском бизнесе знали. Недаром незадолго до кончины Иван Алексеевич утроил жалованье молодой сотрудницы. Смерть старика Линда переживала остро, хотя никто об этом не догадывался. На людях чисто американская улыбка не сходила с ее кукольного личика. Но встречу с новым боссом она откладывала намеренно. Наконец их разговор состоялся, и Линда решила, что компанией теперь правит самоуверенный юнец. Она даже подумывала, не приискать ли другое место.

Знавшие Линду недолго или имеющие с ней поверхностные отношения обычно воспринимали миссис Кели как типичную стерву-карьеристку, готовую по головам ближних шагать к своей цели. Что вовсе не соответствовало действительности. Линда относилась к той редкой породе красавиц, которые ходят в офис не ради куска хлеба и не из желания показать на людях свои бедра и грудки. Служба, работа составляла главный смысл ее существования. Оттого ей было далеко не безразлично, тянет ли она воз заодно с бездарностью и тупицей или помогает талантливому, перспективному руководителю. Идея взять бразды правления в собственные руки, самой стать боссом Линде совершенно не импонировала, ее специфическая женственность проявлялась в желании помогать мужчине, но мужчине достойному. Алекс Слободски таким достойным мужчиной ей не показался.

Однако, будучи человеком объективным, Линда все же решила свое первое впечатление перепроверить.

Она открыла внутренний сайт компании, набрала пароль и отследила три недели нового руководства. Картина получилась любопытная. Первую неделю молодой Слободски не проявлялся вовсе. Зато начиная со второй его активная деятельность возрастала с каждым днем. Линда исследовала кухню его работы, и антипатия к молодому патрону сменилась восхищением. За смехотворный срок так разобраться с махиной синдиката, его производством, финансовыми возможностями и перспективами на рынке мог только очень одаренный и смелый человек. Кели сделала этот вывод по тем распоряжениям, которые отдавал босс. Проигнорировав мнение совета директоров, Алекс прекратил финансировать ремонт двух старых заводов на Юге, приказав выставить их на торги, и перевел все средства в развивающиеся предприятия Севера – рискованный, но сулящий большие прибыли шаг. Водку на Севере употребляли чаще и в большем количестве. Да и экспорт оттуда мог расширяться активнее. Столь же решительно он заменил трех престарелых директоров, с почетом отправив их на пенсион, молодыми специалистами. Причем выдвинул новые руководящие кадры из недр самой компании. Решение это Линда сочла вполне обоснованным, а исполнение его тактичным. Затем последовало открытие нового производства в Нью-Йорке. За линию безалкогольного пива давно ратовал ее дядя, но запустить цех удалось после прихода Алекса, Иван Слободски на это много лет не решался.

«Мальчик с головой», – заключила Линда и решила Алексу помогать. И тут же получила щелчок по носу – в Россию Алекс ее с собой не взял. Послание от молодого босса с отказом в командировке Линду взбесило. Заставить ее год возиться с русской прессой, разбираться в мафиозных и политических кланах, выяснять подноготную российских олигархов и не позволить за это, хоть в качестве элементарной благодарности, посмотреть на страну собственными глазами, по ее мнению, было свинством. «Сволочь ты, Слободски. Твой дед никогда так бы не поступил».

Она даже пожаловалась на Алекса дяде. Ганс Маур сочувствие племяннице не выказал. Ознакомившись накануне с московскими письмами Зелена, он провел с молодым боссом серьезный разговор, отговаривая самого Алекса ехать в Россию.

«Дуреха, патрон полетел вовсе не на курорт. А тебя он просто не хотел подвергать опасности», – пояснил дядюшка племяннице. И миссис Кели, несколько дней поразмыслив над его словами, злиться перестала. Мысль о том, что молодой человек не взял ее в Россию из джентльменских соображений, самой Линде в голову не пришла.

После «обидного» послания молодого босса она три дня провела дома. Два – в жуткой депрессии, третий – в капитальной уборке квартиры. К вечеру поняла, что пора работать, и еще раз перечитала послание Алекса. Слова, что «она ему нужнее в Нью-Йорке», теперь не показались ей откровенным издевательством. Да и в просьбе внимательно следить за американской и европейской прессой миссис Кели ощутила некий потаенный смысл. Приняв душ, она замоталась в махровую простыню, выпила стакан апельсинового сока – спиртного, рекламируя алкогольную компанию, она сама в рот не брала – и уселась к компьютеру.