Подарок для любовницы. Сборник рассказов

Но с течением времени эти чудесные товары постепенно были вытеснены с пьедестала, и пустующий трон занял Он. Только так, только с большой буквы. Сникерс. Если жевачки воспринимались как что клевое, но все же небольшое и не очень важное, то Сникерс был олицетворением западных ценностей, свободы, процветания и достатка. Не каждый смертный мог позволить себе купить этот деликатес, а счастливый обладатель этой реликвии старался растянуть удовольствие потребления на как можно больший срок. Для этого Сникерс хранили – внимание! – даже не в холодильнике, а в морозильнике! Чтобы не пропал. Бедные советские дети, неизбалованные западными излишествами, наивно полагали, что там было то, что может испортиться.

Сникерс! Сколько чаяний и надежд было связано с этим советским эквивалентом роскоши! А какие они были все разные! Вот тебе Сникерс обычный, вот тебе Сникерс « + 20% бесплатно». Обычный сникерс стоил 2200 руб, а с бесплатной добавкой – 2800 руб. Ох уж этот период становления капитализма!

В девяностых все мальчишки – представляете, все! – играли в футбол. Играли в футбол и те, кто любил это делать, и даже те, кто этого не любил, потому что все равно альтернативы не было никакой. Играли во дворе, без всяких футбольных полей, в качестве ворот использовались либо стволы деревьев, либо какие-то элементы детских игровых площадок. И несмотря на такое повальное увлечение этой поистине великой игрой, способной сплотить людей самых разных кругов и уровня развития, мяч, как правило, был только у одного человека. И он был Королем. Вершителем судеб. Потому что только он решал, вынести ли ему мяч во двор и осчастливить подданных, или оставить челядь прозябать без всякой надежды на скорейшее спасение.

Это было то время, когда владелец любой иномарки считался сказочным богачом, а главной семейной ценностью и поводом для соседской зависти была даже не квартира, а ремонт. Потому что квартиры давали бесплатно, а за хороший ремонт нужно было платить. И далеко не у всех было чем.

Стоит ли удивляться, что в подобной обстановке даже мы, дети, старались заработать кто как только мог.

Как я зарабатывал деньги.

Мой первый коммерческий опыт был основан на жесточайшей маркетинговой эксплуатации наиболее социально уязвимых слоев населения. Я думаю, все уже догадались о ком идет речь. Конечно же о младших братьях. Это сейчас у нас всякие гуманитарные педагогики, психологии и прочая галиматья. Тогда же бесправнее младшего брата в семье могло быть только домашнее животное. Конечно, само провидение велело на этом немного подзаработать. Уж мне – так точно.

У каждого из нас был свой собственный набор ценных вещей, как-то: краски, открытки, игрушки и так далее. Имущество это охранялась хозяевами пуще глаза, и любые несанкционированные попытки завладеть чужими драгоценностями на корню пресекались обращением в вышестоящие органы. То есть обычно истошными криком звали маму. Эта доморощенная полиция быстро наводила порядок, с которым не всегда были согласны обе стороны, особенно агрессор в лице старшего брата, который хотел отщипнуть себе дополнительный кусочек от общих благ, а ему этого делать не давали. Видимо, он считал, что дополнительное ему положено по Праву Рождения.

Так что прямыми действиями чужим имуществом было не завладеть. Поэтому мной был разработан гениальный план захвата оного, включающий в себя, как мне ни стыдно сейчас в этом признаваться, элементы мошенничества и подлога, а также кустарное изготовление фальшивых денежных средств. Сторона, в последствие признанная потерпевшей, была мною убеждена в том, что листки отрывного календаря являются не чем иным, как самыми настоящими деньгами, и на них можно купить что угодно. В результате была осуществлена коммерческая сделка – прошу заметить, обеими сторонами добровольно, без какого бы то ни было принуждения с чьей-либо стороны! – по обмену чудесных нетронутых новых красок на кипу по факту бесполезной бумаги. Я был доволен полученной прибылью. Фактически маржа составила 100%, поскольку листки эти, конечно, никому нужны не были. Но к сожалению, радовался я не долго. После официального разбирательства надзорный орган сделку не одобрил, признал ничтожной и обязал стороны ее расторгнуть, а материальные активы вернуть изначальным владельцам. Короче, пришла мама, отобрала у меня краски, и вернула их младшему брату. И это все было бы не так обидно, если ли бы и мне обратно вернули листки отрывного календаря. Мне они, конечно, не были ни за какой надобностью, но ведь дело не в надобности, а в справедливости! Но брат их, к сожалению, уже куда-то дел.