Подарок инкассатору

– Браво, русалочка! – засмеялся и захлопал в ладоши мордатый парень в очках.

Засмеялись и остальные, кроме одного, светловолосого, который, кажется, смутился больше самой «русалочки». Светловолосый зыркнул по сторонам, задержал взгляд на улыбающемся незнакомце и недобро прищурился. Заметив это, очкастый тоже обернулся на Виктора и пробасил:

– Монах, откуда этот чувак взялся?

– Понятия не имею, – процедил тот, и Виктор вспомнил, что в романе очкастого все называли Митлзом, светловолосого звали Андрей, а Монах было его прозвище.

– Эй, ты чё на наших девчонок пялишься? – рявкнул Митлз.

– С какого перепугу они ваши, если никто из вас даже их имен не знает? – не моргнув глазом ответил Виктор.

– А ты – знаешь? – недоверчиво и зло спросил Митлз, поднимаясь на ноги. Теперь на Виктора смотрели все четверо. Он догадался, что самого молодого звали Шурик, а прозвище четвертого, щупленького, было Зольдат.

– Знаю, – соврал Виктор. – Только вам не скажу.

– Знаток хренов! – выкрикнул вдруг Зольдат, и Виктор чуть запоздало увидел летевшую в него пустую бутылку – в рукописи Александра Ивановича она была из-под портвейна «Кавказ».

Виктор успел подставить левую руку, бутылка пребольно ударила в локоть, и он словно получил разряд электрического тока. В следующее мгновение он тоже оказался на ногах, но четверка парней уже надвигалась на него, не сговариваясь прижимая к реке. Ближе других был самый здоровенный – Митлз, успевший снять очки и зловеще потиравший кулаки. Виктор на мгновение вспомнил сценку из любимого фильма «Республика ШКИД», когда закоренелые шкидовцы бросились бить новичка Пантелеева, но тот начал раскидывать их одного за другим, а потом ничтоже сумняшеся врезал под дых самому главному – Купе Купычу Гениальному.

Недолго думая он шагнул навстречу Митлзу, тот махнул кулачищем, но ожидавший этого Виктор пригнулся и, подражая Пантелееву, наградил здоровяка смачным ударом в солнечное сплетение. Митлз схватился руками за грудь, открыв рот и выпучив глаза. Его друзья слегка опешили, но по команде Монаха «Бей!» одновременно бросились на оборзевшего незнакомца. Виктор отскочил назад, вниз к самой воде, где был небольшой, сколоченный из досок трамплинчик. Из нападавших он без труда справился бы с мелким Шуриком и щуплым Зольдатом, но вот Монах казался опасней даже выведенного на время из строя Митлза. Да и не для того Виктор оказался здесь и сейчас, чтобы драться.

С невысокого берега на него надвигались трое очень серьезно настроенных парней, а за происходящим, помимо прочих отдыхающих, наблюдали еще и три симпатичные девушки. Было во всем этом что-то такое азартное, будоражащее кровь! Однако выступать одному против троих, даже забыв про Митлза, к тому же в такой невыгодной позиции, не стоило.

Виктор отступил на трамплин и с разворотом прыгнул в воду. Он всегда неплохо нырял и под водой мог оставаться довольно долго. Сейчас, правда, для нормального ныряния не успел подготовиться, да и ушибленная бутылкой рука не способствовала быстрому продвижению, но он все-таки надеялся доплыть под водой до противоположного бере…

* * *

– Витек, ты чего? – Кармазов вздрогнул, услышав голос Антона, и открыл глаза.

Незрячий друг сидел рядом, держа в одной руке ластик, в другой – чистую страничку. В соседней комнате слышался шум праздничного застолья. Виктор вернулся в настоящий мир, в сегодняшний день.

– Антон, через какое время ты рисунок стер? – спросил он, потирая отдающий болью локоть.

– Как ты и просил, – ровно через две минуты. А чего это ты вдруг так вскрикнул, будто молотком себе по пальцу стукнул?

– Да это я локтем – о край стола, – нашелся Виктор. – Знаешь, такое чувство, будто тебя током шибануло.

– Ну да, ну да, – улыбнулся Антон. – А так – все в порядке?

– Да, дружище. Спасибо тебе огромное! Пойдем тяпнем самогоночки за твое здоровье!

Отправляясь на электричке из Москвы до платформы Скоротово или обратно, Виктор всегда садился в один и тот же вагон – второй головной. Сегодня, во вторник, он возвращался домой в то же самое время и в том же самом вагоне, что и ровно неделю тому назад, после поездки к Никите. Тогда друзья неплохо половили на пруду карасиков, попили водки, и тогда же Виктор нарисовал на чудесной странице строящиеся на его любимой просеке дома, а над ними – грозовые тучи, готовые разразиться молниями…

Как и в прошлый вторник, Виктор хоть и выспался, но голова побаливала: шутка ли – день рождения друга до часу ночи отмечали! И даже не в выпитом спиртном было дело, и голова у него не столько болела, сколько шла кругом от навалившихся ощущений после, если так можно сказать, «перенесения» самого себя в роман, написанный Александром Ивановичем.

Виктор не просто перенесся в Истру на несколько лет назад и стал каким-то сторонним, ни для кого не заметным наблюдателем, а воплотился там живым человеком, вмешался в развитие событий, кого-то разозлил, кого-то заинтересовал, заработал очередной ушиб, что, впрочем, стало уже привычным при использовании чудесной странички.