Подарок из Египта

— Что значит «жарким»? — встревожился Квинт, вспоминая слова Гавра о го-рячке,? я случайно не заболею?

— Ну что ты, — поспешил успокоить его Шумшер, — твоему здоровью ничего не угрожает. Скорее всего, и это подтверждают планеты, у тебя будет жаркая встреча с красивой девушкой.

— А, вон оно что, — вздохнул облегченно Квинт. — Ну, это другое дело. Если так рассуждать, то у меня каждый день жаркий, — рассмеялся он. — Ну все, можешь идти, — отпустил Квинт астролога. — А, хотя нет, стой, — попридержал он перса. — Раз ты уже здесь скажи-ка нам, когда приедет мой сын из Египта?

— Сейчас посмотрим, — сказал Шумшер и углубился взглядом в гороскоп.

Больше всего он боялся именно этого вопроса. Сын Квинта Марк мог вернуться из Египта когда угодно. И хотя уже прошло больше месяца, как он отправился в страну фараонов, и все со дня на день ожидали его возвращения, сказать точно, когда он приедет, было невозможно. Но Шумшер и виду не подал, что его смутил этот вопрос. Он только еще больше сгустил брови и важно сказал:

— Судя по тому, что Нептун благоприятствует твоему сыну, он вернется очень скоро.

— Я и сам знаю, что скоро. Я хочу знать, когда именно, — не унимался Квинт.

На это Шумшер сказал, что для более точного ответа ему нужно провести кое-какие наблюдения за ночными светилами.

— Так в чем же дело?! — горячился Квинт, — почему ты их до сих пор не провел?

Но оказалось, что вчера ночью Шумшер как раз этим-то и занимался, но ему помешали. В то время, когда он во дворе наблюдал за ходом планет, Квинт позвал его в триклиний, где шла пирушка. На этом настояли его пьяные гости, которым захотелось узнать у астролога о своем будущем. Шумшер, согласно гороскопу, дал каждому полный расклад его судьбы. На обещания он тогда не скупился. Кому-то сулил богатый урожай, другому — успех в торговле, третьему — удачный брак дочери. Благо Шумшер хорошо знал гостей Квинта и кто чем занимается. Довольные предсказаниями гости наградили перса большим кубком вина. Пока он пил вино, какая-то сволочь сняла с его головы тюрбан, и шапка астролога пошла по рукам. Пирующие с хохотом стали напяливать тюрбан на себя и, подражая Шумшеру, выдавали паскудные прорицания о своих собутыльниках. Квинту тогда предсказали, что у него родится тройня, причем один ребенок будет мавром, второй индусом, а третий эфиопом. В ответ Квинт напредсказывал своим дружкам такого, что гости багровели и давились едой от его слов. Когда гостям эта забава надоела, они отдали тюрбан Шумшеру, но заставили его выпить еще. После стольких возлияний о наблюдении планет и речи быть не могло. Планеты в глазах Шумшера двоились, расползались, а то и вовсе гасли вместе со всеми звездами. Поэтому Шумшер и не смог вчера как следует понаблюдать за ночными светилами, чтобы теперь точно предсказать день возращения Марка.

Квинт с улыбкой выслушал астролога. Он заверил Шумшера, что сегодня ему никто не помешает.

— Но только смотри, ничего там не напутай в своих планетах, — предупредил его Квинт. — Мне надо знать точно, когда приедет Марк.

— Хочешь подготовиться к его встрече? - спросил Луций брата.

— Да, надо отметить его возращение как следует. Я надеюсь, ты, Луций, не спешишь домой в свои Путеолы?

— Конечно, нет, — ответил Луций. — Разве я могу уехать, не повидав своего пле-мянника?

— Я знал, что ты не откажешься, старый пьянчуга. Клянусь Вакхом, ты не пожале-ешь, — пообещал Квинт и стал рассказывать Луцию, какие он задумал приготовить блюда для такого торжественного случая. Луций тоже знал толк в еде, и у них завязалась оживленная беседа.

Неизвестно, как долго бы они болтали, если бы Метродор не шепнул Квинту, что в атриуме его уже давным-давно дожидаются клиенты, чтобы поприветство-вать своего патрона.

— Скажи им, что я сейчас приду, — ответил Квинт Метродору и подозвал к себе слугу с полотенцем. — Пошли, Луций, со мной, посмотришь на моих клиентов, — пред-ложил он брату.

— Нет, я не хочу, — отказался Луций, уминая пирог. — Мне на этих голодранцев смотреть тошно.

— Это у тебя там, в Путеолах, голодранцы, — обиженно произнес Квинт, — а у моих морды такие холеные, что куда там твоей харе.

— Тем более не пойду, — упирался Луций, — еще чего доброго засмеют меня твои разжиревшие клиенты. Я лучше здесь вином побалуюсь.

— Как хочешь. А в баню ты хоть со мной поедешь?

— Вот в баню поеду. Уж чего-чего, а таких бань как в Риме у нас в Путеолах нет.

— Это точно, — согласился Квинт. — Тогда жди, я скоро вернусь.

И, утерев руки полотенцем, Квинт направился в атриум.

Атриум у Квинта был великолепный. На его отделку Квинт не поскупился. Он считал, что атриум — это лицо дома, и по его виду будут судить о хозяине.