Подарок (СИ)

— Ну, — Трисия подпёрла подбородок рукой и посмотрела в небо, — как-то здесь гостили близнецы и столкнули нашу помощницу поварихи с лестницы, не с центральной, а той, которая ведёт в подвальные помещения. Она довольно крутая. Несчастная переломала все кости, а близнецам это так понравилось, что они так же скинули ещё одну девицу из прислуги… Они совсем ещё дети и редко понимают, что серьёзно, а что нет, что больно, а что страшно.

— И вам совсем не страшно, что когда-нибудь они и вас забавы ради куда-нибудь толкнут? — поинтересовался Аллен.

— Можно подумать, мне есть что терять, — печально, или скорее цинично улыбнулась женщина, и Аллен вспомнил историю про её болезнь.

— Душу. — Просто ответил юноша и, резко развернувшись, пошёл прочь. Его обуревали противоречивые чувства. Трисия, казавшаяся тихой забитой женщиной на самом деле, была расчётливой и очень прагматичной.

— Вы ещё слишком молоды, Аллен, чтобы понять, что такое настоящее отчаяние, — свысока ответила Трисия так, словно она наслаждается своим положением жертвы, как будто это почётный титул, — когда знаешь, что долго не проживёшь и можешь умереть в любой момент, и что всем на тебя наплевать! Вы такой же ребёнок.

Аллен замер и глубоко вздохнул, пытаясь успокоится, но ничего не вышло.

— Ребёнок? — переспросил он, оборачиваясь к этой странной, ничего на самом деле не понимающей женщине, — вы считаете, что я слишком юн для того, чтобы понять, что такое тяжело? Не так ли, Трисия? А что вы знаете обо мне? Вы, выросшая в обеспеченной, но не слишком богатой семье, получавшая свою долю любви матери и отца, внимание своих слуг, имеющая крышу над головой и каждодневные горячий завтрак, обед и ужин, но внезапно узнавшая, что, о ужас, вы умрёте?! И вы считаете, что хлебнули немало горя, и что знаете, что такое жизнь, лучше меня, так? А вы знаете какого это, расти никому не нужным, всеми презираемым ребёнком, проданным в цирк, потому что у него уродливая, красная рука, которая совершенно его не слушается? Знаете, что такое постоянно получать тычки только за то, что посмел таким появиться на свет и попадаться под ноги? Что такое голодать и мёрзнуть, не знать где лучше: под хоть какой-то крышей, где тебя может ждать какой-то пьяный идиот, что всегда может забить тебя до смерти, или остаться на улице, где третий день идёт снег, холодно и страшно? Вы когда-нибудь теряли единственного дорого вам человека, который заменил вам родителей? Пытались его вернуть, поверив, что это возможно, и были прокляты им за то, что всё получилось, но совсем не так? Вы скитались по странам вместе со странным Учителем, который оставлял после себя только долги, которые приходилось оплачивать именно тебе, потому что ты, видишь ли, его ученик? Вы были втянуты в долгую, страшную войну, где каждый день можешь погибнуть ты, твои товарищи, все, кто тебя окружает? Вы видели мучения замкнутой в страшном теле души или тела, сотни тел только умерших людей? Вы когда-нибудь боролись с противником заведомо более сильным, неизвестным и жестоким? Вам приходилось защищать своих друзей, спасать их и понимать, что ничего не получается? Вам отрывали руку, прокалывали сердце, или вы лишались глаза? Вы всерьёз считаете, что я обычный ребёнок, который ничего не понимает в этой жизни?

Вам приходилось всю недолгую сознательную жизнь положить на борьбу со страшным врагом, которого ты ненавидишь, и вдруг оказаться на стороне этого врага?! Совершенно другим, совершенно не тем, что был прежде, и, кажется ещё, преданным своими же?

НЕТ?! Тогда прекратите строить из себя жертву и прикройте своё лицемерие какой-нибудь другой маской. Потому что вы ни-че-го не знаете об этой жизни и о боли!

Аллен резко развернулся с намерением уйти прочь, пока он не натворил тут дел, да только сразу же врезался в кого-то возникшего прямо перед ним.

— Эй, Малыш, ты не ушибся?

— Нет, чёрт возьми, — потирая ушибленный нос отозвался Аллен, с удивлением разглядывая стоящего прямо перед ним Тикки в сыром дорожном плаще и с мокрыми волосами, и осознавая, что всё его недовольство сразу же испарилось — как ты тут очутился так неожиданно?

— Через стену, — словно это было очевидно ответил Удовольствие Ноя.

Аллен себе под нос пробормотал пару ругательств, подслушанных в своё время у Кросса, знание которых было одной из самых страшных его тайн.

— Забыл я похоже с кем имею дело… Чего ты лыбишься то?

— Знаешь, Аллен, это, конечно, всё очень не вежливо по отношению к Трисии, но я безумно рад, что ты наконец-то высказал всё это вслух, выплеснул наружу. Давно в тебе это копилось, неправда ли?

Аллен только растерянно заморгал, смотря на довольно улыбающегося Тикки и слегка косясь в сторону почти невозмутимой Трисии.

— Раньше ты всегда держал всю свою боль и обиду на судьбу в себе. Тебе просто необходимо было высказать всё это кому-нибудь. Теперь ведь стало гораздо лучше?

— Нет, — отозвался Аллен, опуская взгляд, — стало пусто.