— Возможно, участие Жана и не понадобится, у тебя теперь есть женщина, которая носит дитя с его кровью, открыть пещеру сможет и она, месяцев через семь, или можно подождать, когда малыш подрастет…
Тут я не выдержал, и сбежал, просто распахнул ставни и вывалился на снег, а потом расправил крылья: в небе земные проблемы кажутся меньше.
Вещи были отправлены, камеристка получила инструкции и целую шкатулку вестников: от потери крови или от напряжения моих слабых магических сил кружилась голова, и я решился выйти из кабинета, что бы лечь в своей спальне, которую не успел разделить с Мариной.
В комнате было душно, то ли засорилась труба, то ли просто давили знакомые с ранней юности стены, но через полчаса я неожиданно для себя воспарил в воздух, и с торжественной медлительностью пролетев по коридору, вплыл в покои, отведенные моей невесте.
Здесь было легче: камин давно погас, и в воздухе висели розовым туманом ахи и охи болтливых горничных, но кровать пахла ею, а на туалетном столике лежал гребень с ажурной прядью светлых перепутанных кудряшек, и я завернулся в ее аромат как в одеяло и спокойно уснул, словно провалился в сугроб.
А проснулся от осторожного покашливания: за окном уже сиял день, в воздухе витали ароматы горячего чая, сдобы и горных трав. В кресле рядом с кроватью восседал тонкокостный и невысокий блондин, посматривающий на меня с лукавой улыбкой:
— Доброе утро, Ваше Высочество!
— Доброе утро, — я немного растерялся, по виду гость был лордом сильфов, но почему он здесь? — Вы кто? Представьтесь, — потребовал я.
— Лорд Валентайн ор Сиан, — блондин насмешливо поклонился не вставая, — решил вас навестить, узнав, что вы послали этих скучных остолопов поливать облака.
«Поливать облака»? Вероятно метафора свойственная сильфам, что ж, я выспался, меня ждет завтрак, и этот лорд может рассказать мне о своем народе больше, чем кто-либо другой.
Вскочив и потянувшись, я поискал глазами вчерашний костюм, и тут же вспомнил, что я в покоях леди Марины, но свежая одежда, полотенце и бритвенный прибор лежали тут — на комоде у кровати. Обрадовавшись, я отправился в купальню, и провел там не менее получаса, смывая волнение и напряжение предыдущего дня. Этой ночью я окончательно принял решение: бороться за свое счастье и верить в лучшее!
Лорд по-прежнему ждал меня в кресле, но перед ним стоял накрытый стол, блюда прятались под серебряными и хрустальными крышками, но все равно источали восхитительный аромат.
— Позволите к вам присоединиться? — блондин озорно улыбнулся и снял крышку с самого большого блюда, жареные перепела в аппетитной сахарной корочке радовали глаз.
— Позволяю, лорд Сиан.
— Ваше Высочество, — лорд обижено надул губы, — лорд Сиан, это мой отец, а меня зовут Валентайн, Валентайн— отступник, если быть точным.
Говоря все это, и непрерывно гримасничая, сильф быстро раскидал перепелов по тарелкам и принялся разливать по бокалам вино.
— А почему же отступник? — попался на выложенную приманку я, принимаясь за восхитительно нежных птичек.
— Потому же, почему отправилась в изгнание ваша бабушка, — неожиданно серьезно ответил лорд, — я полюбил человеческую женщину, полюбил настолько, что женился на ней.
— Вот как, — я удивленно приподнял брови, но вообще-то что-то подобное я подозревал, — и где ваша супруга теперь?
— Убита, — лорд помрачнел, и продолжил, — ребенок тоже погиб, я хотел разделить с ней свое долголетие, но мне не позволили.
Я задумчиво прожевал виноградину с орешком внутри, глядя в свою тарелку, а потом спросил:
— А что вам нужно от меня?
— Прецедент.
— Что?
— Вы в некотором роде сбывшийся кошмар всех этих чванных лордов: человек получивший магию и долголетие сильфов, кроме того, мне сказали, что вы уже женаты, на человеческой женщине, и значит, не можете очистить свою кровь браком с одной из ледышек с высоких гор. — Лорд отвлекся на бокал с вином, которое выпил до дна, почти жалко скривив губы, — и если у вас получится стать правителем сильфов, возможно человеческих жен перестанут убивать, а полукровки смогут жить, не пряча свою суть.
— И вы готовы мне в этом помочь? — я с сомнением посмотрел на юного лорда в расшитом камзоле, и тогда он глянул на меня глазами ветхого старца пережившего всех, кто был ему дорог:
— Да! Я отдам все, до последней капли крови, что бы эти…из совета, подавились своими словами о чистоте крови и необходимости блюсти ее.
Проговорив это страшным полушепотом, сильф снова улыбнулся и подмигнул, утаскивая с блюда последнюю перепелку, а у меня мороз прошел по коже — сколько же лет ему пришлось играть шута, нося в себе безумие?
Вернулся я к обеду, бабуля никогда не меняла заведенный в доме порядок, говоря, что слишком стара, что бы меняться. Снежная буря, в которую я попал, изрядно потрепала мне крылья и прочистила мозги: Пещера Памяти необходима для выживания драконов, но и отправить на верную смерть женщину или ребенка я не могу, остается Жан. Он мужчина, воин и аристократ, верность и честь в его крови, и значит должен все знать и понимать, на что соглашается.