Подавленные сны

— Бомжей? — усмехнулся мужчина: — Тебя нашли — и то хорошо. Все ноги сбили из-за твоей мамаши. Не давала проходу мне. Подняла на ноги все управление, лишь бы отыскать своего дикаря. До этого бесконечно глаза заливала, а тут, смотрите, раскудахталась, — на мгновение умолкнув, он посмотрел в глаза Вадима и как бы между делом бросил: — После того, как твоя блажь с бомжами пройдет, ты скорее всего захочешь найти мать. Так вот, не советую:, она сразу после того, как нашла тебя, сбагрила в лечебницу и снова нырнула на дно бутылки.

— Учту, — рассеяно отозвался Вадим: — А в округе есть какие-нибудь старые дома?

— Полно, — неподдельно удивился милиционер: — Куча старых деревень.

— А те, которые были заброшенными тогда? — не унимался Вадим.

— Зачем, какие дома, о чем ты? — насупился Никита: — Хватит, поиграли в детективов. Оставь эту историю!

— Может какие-то заводы заброшенные, фермы? — словно не расслышав возглас друга, продолжал допрос Вадим.

— И этого добра полно…

— А в том лесу, где меня нашли?

— Нет, не припомню, — пожал плечами старик.

— А может быть, есть какие-то архивы или хоть что-нибудь! — голос Вадима дрогнул.

— Нет, юнец… И хватит, ты меня утомил… Спасибо за взгрев, но ничего другого я тебе не скажу, — с этими слова старик развернулся и, захлопнув дверь, удалился.

Вадим не нашелся с новым вопросом и беспомощно наблюдал, как неповоротливый мужчина медленно исчез в дверном проеме. Злоба, невесть с чего зародившаяся в нем, отчаяние и чувство бессилия внезапно захлестнули его сознание. Взревев благим матом, он бросил в воздух пару оставшихся в руке купюр, после чего схватил себя за плечи и силой потянул вниз. Послышался хруст, и правый рукав, отделившись от рубашки по шву, медленно сполз вниз.

— Успокойся! — не смея подойти к другу, прорычал Никита: — Совсем ополоумел?

— Ты не понимаешь? Не понимаешь? — зашипел Вадим: — Это они, это трое беспризорников, бомжей или еще как их тут не назвали, это они были со мной в моем сне. Это они!

— Это всего лишь кошмар! — взорвался Никита: — Мы сейчас же едем в Москву! Никакого Ростова, никаких больше поисков! Ты совсем с катушек тут слетел!

— Никуда я, черт возьми, не поеду!

— Поедешь! — взревел Никита и, наконец, сдвинувшись с места, наотмашь ударил друга по спине: — Поедешь, псих ненормальный!

В ответ ошарашенный Вадим не нашел ничего иного, кроме как вскочить на ноги и ответить встречным ударом, который пришелся другу точно в скулу. Несмотря на то что удар был далеко не самым лучшим, даже по меркам писателя, он умудрился свалить более крупного Никиту с ног. Вадим был готов к продолжению драки, но не смел наброситься на лежащегои, вскинув руки перед собой, ждал, когда его друг выйдет из внезапного нокдауна, и решит, как закончится эта внезапная потасовка.

Отирая тыльной стороной ладони кровь, Никита медленно поднялся на ноги, яростно взирая в глаза друга, отряхнул пыль с одежды и, ни сказав ни слова, медленно двинулся прочь.

— Постой, Никита! — осознав, что он натворил, Вадим попытался остановить товарища, но тот лишь ускорил шаг и, обогнув «кабана», окончательно исчез из вида писателя: — Я сорвался, — промямлил себе под нос Вадим, зная, что Никита его не услышит.

— А неплохо вы погрызлись, — внезапно за спиной писателя раздался ехидный голос отставного полицейского.

— Что? — с трудом расслышав слова, переспросил все еще разгневанный Вадим.

— Только на меня кидаться не смей! — буквально приказал милиционер и протянул видавшую виды брошюру.

В ответ Вадим не стал задаваться обязательными для данного жанра вопросами и, приняв из рук полицейского листок, попытался понять, что на нем изображено.

— Это карта, — позволив сумасшедшему москвичу самостоятельно изучить обветшалый лист, пояснил милиционер: — Только ей лет, наверное, сто… Если ты присмотришься вот тут: — он ткнул пальцем в карту: — То увидишь там некогда значимое для региона предприятие: консервный завод. С приходом девяностых оказался никому не нужным и запущенным. Сейчас, впрочем, как и во времена твоего лесного вояжа, туда даже и дороги нет.

— А во время поисков его обыскивали? — чувствуя, как сжимается сердце, выдохнул Вадим.

— Нет, так далеко не пришлось заходить. Он от ближайшей удобоваримой дороги километрах в пяти. Тебя нашли раньше, чем полоса поисков дотянулась туда.

— Спасибо! — резко развернувшись на каблуках, Вадим бросился к машине, и, спустя мгновение, мотор взревел, увлекая писателя к новому витку его внезапного расследования.

Несмотря на подступающие сумерки, солнце, казалось, еще сильнее обжигало. Даже густые кроны низких южных деревьев не спасали он летнего зноя и, продираясь сквозь заросли кустарников и репейника, Вадим чувствовал, что с каждым шагом все больше и больше думает о небольшой бутылке воды, которую он забыл в машине.