Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль

Перечень бесчеловечных действий, совершенных обычными американцами в ходе вьетнамского конфликта, слишком велик, чтобы на нем здесь останавливаться. Отсылаем читателя к исследованиям этой темы (Taylor, 1970; Glasser, 1971; Halberstam, 1965). Достаточно лишь сказать, что наши солдаты с легкостью сжигали деревни, устанавливали «зоны свободного огня», использовали напалм, самую современную технику против примитивного оружия, уничтожали растительность на обширных участках земли, вынуждали эвакуировать больных и стариков в интересах боевых действий, убивали мирных жителей сотнями.

Для психолога это не безличные события, а действия, совершенные такими же людьми, как и мы сами, которые под влиянием авторитета перестали быть собой и сняли с себя ответственность за свои поступки.

Но как может приличный человек за несколько месяцев дойти до того, чтобы без зазрения совести убивать себе подобных? Рассмотрим этот процесс.

Прежде всего из положения вне системы человек переходит в позицию внутри нее. Начинается все с призывной повестки, механизм запускается. Затем присяга, призванная укрепить верность новобранца новой роли.

Воинская часть пространственно отделена от остального общества, чтобы обеспечить отсутствие конкурирующих авторитетов. В зависимости от того, насколько послушен солдат, его поощряют или наказывают. Несколько недель уходят на базовую подготовку. Она прививает новобранцу военные навыки, но главная цель — уничтожить все проявления индивидуальности.

Часы, потраченные на плацу, нужны вовсе не для того, чтобы дать строевую подготовку. Цель совсем иная: дисциплинировать индивида и придать зримую форму включению его в структуру. Колонны и взводы шагают как один человек, повинующийся командам сержанта. Такие формирования состоят не из людей, а из автоматов. Армейская подготовка нацелена на то, чтобы привести пехотинца именно в такое состояние, истребить всякие следы эго и постепенно добиться интернализации им военного начальства.

Перед отправкой солдат в военную зону власть всячески старается соотнести военные действия с идеалами и ценностями общества. Новобранцам сообщают, что им будут противостоять в битве враги народа, которых надо убить, — иначе страна в опасности. Ситуация подается таким образом, что жестокие и бесчеловечные поступки выглядят оправданными. Во время вьетнамской войны еще один элемент облегчал жестокости: враг принадлежал к иной расе. Вьетнамцев часто называли «чурками» (gooks), словно они недочеловеки, недостойные сочувствия.

Дальше — больше. На войне солдат сталкивается с таким же идеологически подкованным противником. Любая дезорганизация в войсках чревата опасностью для его подразделения, поскольку снижает боеготовность и может привести к поражению. Поэтому дисциплина — вопрос выживания. Хочешь не хочешь, а надо слушаться.

Исполняя свои обязанности, солдат не испытывает внутренних проблем, когда убивает, ранит и калечит других людей, будь то солдаты или мирные жители. В результате его действий мужчины, женщины и дети страдают и умирают, но он не принимает это близко к сердцу. Он выполняет доверенное ему задание.

У некоторых появляется мысль о дезертирстве, но обстоятельства таковы, что реализовать ее непросто. Куда ему бежать? Да к тому же за неповиновение жестоко наказывают. И наконец, подчинение имеет прочную основу в сознании самого человека. Ведь он не хочет прослыть трусом, предателем и врагом родины. А выглядеть мужественным и отважным патриотом можно лишь через подчинение.

Ему сказали, что он убивает во имя правого дела. И сказал не кто-нибудь: не сержант на плацу, не местное начальство, а сам президент! Отсюда такое недовольство соотечественниками, которые у себя дома ругают войну. Ибо солдат заперт внутри структуры авторитета, и люди, которые называют войну грязным делом, угрожают тем психологическим механизмам, которые позволяют ему справиться с ситуацией. Прожить бы день да в живых остаться, тут не до морали.

У некоторых переход в агентное состояние происходит лишь частично, и человеческие ценности нет-нет, да и дадут о себе знать. Такие совестливые солдаты, сколь бы мало их ни было, являются потенциальными источниками смуты. Их изолируют от остального состава.

Однако здесь мы узнаем нечто важное о функционировании организаций. Отказ одного человека, если против него можно принять меры, не имеет особого значения. На его место поставят другого. Для военного механизма опасность возникает тогда, когда один бунтарь подбивает других. Именно поэтому его надо изолировать или наказать так, чтобы другим было неповадно.

Во многих случаях смягчению напряжения способствуют технологии, выступающие в качестве буферов. Скажем, напалмовые бомбы сбрасывается на мирных жителей с высоты 3000 метров, и тогда мишенями для пулеметов Гатлинга становятся уже не люди, а крошечные точки на инфракрасном осциллографе.