Подчини меня нежно

— Даже не мечтала когда-нибудь увидеть, как ты ревнуешь, Макс, — промурлыкала она ехидным, намеренно провоцирующим тоном, и я невольно отодвинулась назад, снова заматываясь в плед, когда заметила, как вспыхнули глаза моего дома. Мне показалось, что Макс разозлился, а значит, в итоге за острый язычок домины может достаться мне, особенно, если он захочет отыграться за несуществующую ревность — и тогда я могу очень быстро очутиться в чьих попало руках под каким попало предлогом.

Но стоило мне всерьез испугаться этой придуманной картинки, как Макс мягко улыбнулся и качнул головой, скептически воззрившись на Ирину:

— И не мечтай. Я просто хочу, наконец, трахнуть свою сабу после часовой сцены без проникновения. И помощники мне не нужны.

— Бедный, бедный перевозбужденный малыш, — пропела Ирина, поднимаясь с дивана. — Что ж, если тебе нужно мое разрешение, то оно у тебя есть. Лиза в норме.

— Прекрасно, — выдохнул Макс, наклонился и взял меня, снова краснеющую до ушей, за локоть, — живее, саба. Идем наверх.

— М…макс, а где моя одежда? — робко спросила я, спотыкаясь и цепляясь за плед, когда он потащил меня за собой.

— Понятия не имею. И мне сейчас нет до этого дела, — бросил, подталкивая меня к лестнице, — Живее, малыш. Я серьезно.

— Иду я, иду. Ты всегда такой, когда перевозбужден?

По небольшой паузе я поняла, что ошиблась, когда на мгновение решила, будто могу говорить с ним так во время игры. И его ответ сразу же подтвердил мою догадку:

— Три удара паддлом за «Макса», еще три за обращение к мастеру «ты», и еще восемь за твой снисходительный вопрос, — процедил Макс, сопроводив свои слова шлепком по попе такой силы, что я охнула от боли и едва не клюнула носом в ступеньку, но он поддержал и заодно снова заставил ускориться, потянув вперед за руку.

Дверь в комнату он открывал с явным нетерпением, и со стуком захлопнул ее за нами, тут же притягивая меня к себе:

— Не распускайся, саба. В прошлый раз я был снисходителен к тебе, но сегодня я буду наказывать за неуважение. За каждый раз, когда обратишься ко мне неподобающим образом или проявишь дерзость, ясно?

— Да, мастер.

Мои щеки загорелись, словно он надавал мне пощечин, я опустила глаза в приступе настоящего стыда и паники. Он был недоволен мной. Я разочаровала Макса вместо того, чтобы вознаградить послушанием за чудесную сцену и его нежность после нее.

— Хорошо, — мягко сказал он и, подняв глаза, я обнаружила, что он внимательно изучает мое лицо. Очевидно, его «хорошо» относилось к эмоциям, которые он на нем прочитал.

— Простите меня, мастер, — сказала я с искренним сожалением, и Макс кивнул:

— Ты получишь пять ударов. Просто для улучшения памяти, милая. Но сначала я хочу тебя, — шепнул он, — давай в коленно-локтевую, на постель.

Каждый раз, стоило мне подумать, что я уже все знаю о том, каким может быть Макс, и каким может быть секс с ним, он удивлял меня. На этот раз соитие было по-настоящему животным. Он не произнес ни слова, и ни разговорами, ни действиями не создавал атмосферу игры в подчинение и доминирование: не удерживал меня, не шлепал, не связывал. Просто брал настолько жадно и бесстыдно, насколько мог. Когда он ворвался внутрь, мне показалось, на этот раз его член каким-то непостижимым образом стал больше, чем обычно. Я судорожно сжала его — не столько даже от страсти, сколько от страха, что он причинит мне боль.

Но попытка не впускать его слишком глубоко была такой же бессмысленной, как и тогда, когда я отбивалась от него руками или ногами. Макс зарычал, рывком входя на всю длину, добиваясь от меня крика, и я закричала. Но больно почти не было, и я вопила скорее от тех чувств, которые не могла контролировать: от притяжения, возникшего между нами, от того, как прекрасно после такого долгого ожидания чувствовать его внутри, сдаваться под его напором и как восхитительно, что мой инстинктивный страх всегда уступал желанию, когда я была с ним.

На этот раз все закончилось очень быстро, и мы кончили одновременно, оба влажные и дрожащие от страсти. Макс на секунду повалился на меня сверху, вдавливая в кровать, но тут же перекатился на бок и привлек к себе, крепко прижимая, пока я пыталась отдышаться.

Какое-то время мы лежали в тишине, а затем Макс внезапно сжал меня сильнее таким движением, словно по его руке прошла судорога:

— Тебе нравится Ирина? Хочешь с ней поиграть? — спросил он, запрокидывая мою голову назад, чтобы облегчить себе контроль за моим взглядом.

— Ирина? — удивленно спросила я, но это оказалось ошибкой. Его глаза сузились и потемнели:

— Не надо, саба. Не смей мне врать.

— Я не…

Пальцы Макса врезались в мою щеку — быстро и хлестко:

— Я сказал: не врать. Хочешь поиграть с Ириной?

— Я не знаю, — выпалила я, испуганно сжимаясь. По моему телу прошла странная теплая судорога. Черт. Почему мне так нравилось все, даже пощечины — если это исходило от Макса?