Поддаться

Мы добираемся до моей машины. Харлоу садится и запускает двигатель. Я хватаю сумку и наклоняюсь вниз к окну:

– Напиши мне, как доедешь. Ты можешь попасть в пробку на шоссе в это время дня.

Она улыбается:

– Да, папочка, я буду в порядке.

– Умничаешь.

Она закрывает окно и начинает отъезжать, а затем я вспоминаю, что-то, что хотел сказать ей, так что выкрикиваю ее имя:

– Харлоу!

Она останавливается, открывает окно и выглядывает:

– Да?

– Удачи завтра, Репка.

Потом она уезжает, а я застреваю со всеми этими эмоциями, играющими в моей голове. Харлоу держится, крутой орешек. Эту чертова стена, которую она построила вокруг себя, настораживает. Я имею в виду, что этот поцелуй ничего для нее не значил, потому что она, черт возьми, вела себя так, как будто этого не было.

Нет времени думать об этом сейчас.

Кого я обманываю?

Я возвращаюсь на «беременный» этаж, когда слышу громкие голоса медсестры.

Твою мать! Рэй здесь. Она нашла их. Тони кричит на нее. Джордж пытается успокоить его, а я не могу поверить, что у этой женщины железные яйца, чтобы появиться здесь. Это то, чего я боялся весь долбаный день.

– Рэй, какого черта ты здесь делаешь?

Маленькая хрупкая женщина, которая, по сути, моя наркоманка мать, оборачивается на звук моего голоса. Я больше года не видел ее обдолбанную задницу. У нее не хватает зубов. Ее кожа посерела, и она не должна весить более сорока килограммов. Одежда рваная и грязная.

– Ну, Рафаэль, это твой шанс поговорить со своей матерью. Я здесь, чтобы увидеть своего первого внука. Имею полное право, Джордж, – она обращается к Джоржду, и он качает головой.

– Ну же, Рэй, не устраивай сцен. Это счастливый день для всех нас. Если Антонио и Белла захотят, чтобы ты увидела ребенка, они дадут тебе знать. Почему бы тебе не пойти домой, мы свяжемся.

Он осторожно берет ее за руку и направляет в сторону лифтов. Она быстро отходит:

– Отвали от меня, Джордж. Это мои мальчики, а не ваши, и этот новорожденный – мой внук, как и ваш, так что позвольте мне увидеть его.

Тони не такой нежный и понимающий, как Джордж:

– Ни в коем случае, Рэй, может быть, если ты протрезвеешь, мы позволим тебе на него взглянуть, но до тех пор держись подальше от моей семьи и меня.

Она спотыкается и начинает поток оскорблений:

– Вы думали, что можете держать это в секрете от меня. Ну, люди по соседству разговаривают, так будьте прокляты за это, что пытаетесь держать меня подальше. – размахивает руками и чуть не падает говоря свои слова. Звук ее хриплого, прокуренного голоса отзывается в моем позвоночнике. – Да пошли вы все, каждый из вас. Мать вашу! Ты не имеешь права скрывать от меня ребенка, подонок. Нет, недостойный ублюдок! Стоило избавиться от тебя! Черт возьми, от вас обоих, еще в тот день, когда вы родились!

Прежде чем мы с Тони реагируем, охрана спускается по коридору и хватает Рэй, затолкнув в лифт. Все время, находясь в лифте, она ругается и борется с ними. Вскоре двери закрываются на этой сцене, я молюсь, чтобы сегодня подобного не повторилось.

Моя первая мысль: слава Богу, Харлоу этого не видела. Она думает, что моя мать какая-то святая. Какая-то Джун Кливер, которая занимается своими сыновьями. Идеальная жена и мать. Я не должен был лгать ей, но когда дело доходит до любой ситуации с девушкой, это то, что делаю лучше всего. Я заставил Портера и Макса поклясться, что они никогда не расскажут Харлоу или другим девушкам в доме, какова моя мать на самом деле. Полный позор.

Джордж не так взвинчен, как мы с Тони, и мы согласны не говорить Марселле или Белле, что Рэй была здесь. Это должно быть счастливое время, а привлечение Рэй в этот праздник вызовет только напряжение и беспокойство.

Возвращаемся в комнату Беллы. Медсестры отвезли ребенка в детскую, чтобы помыть его и сделать еще кое-что, в чем я не уверен. Марселла и Джордж решают сходить в кафетерий, так что я остаюсь с братом и Беллой.

Ожидание не занимает много времени. Я вижу улыбку Беллы, как только ее родители покидают комнату, и нисколько не сомневаюсь, что меня ждет допрос.

Она садится на кровать, потягивая чашку чая. Делясь новостями по минимуму, Тони отправляет своим друзьям фотографии Маттео, и я чувствую на себе взгляд невестки.

– Черт возьми, скажи Белла, что ты уже думаешь, ради Христа.

Она делает невинные глаза, и я знаю, что это дерьмово.

– Я? О чем ты вообще, шурин? – она подмигивает Тони, когда тот смотрит на экран своего телефона.

– Ты знаешь, я могу убедить этих милых медсестер отказаться от любого обезболивающего лекарства для тебя, так что тебе лучше выплюнуть это.

Тони смеется и Белла хлопает своими ресницами комичным образом.

– Это как? Не везде, куда бы ты ни пошел, нужны жеребчики.

Я знаю, что это так. Истинное утверждение.

– Ладно. Просто дай мне какую-нибудь из этих цып и шкаф, и я покажу тебе жеребчика, как ты это называешь.

– О, да, это то, что я называю чушью!

Белла становится немного громкой. У женщины проявляется характер. Тони называет ее страстной.

Грубовата, но мне все равно.

– Не потрудишься объясниться?