Поддаться

Он игнорирует меня и тянет Марселлу на другую сторону комнаты. Они жмутся в углу, и я их уже не слышу. Я в замешательстве из-за того, как Марселла смотрит на меня через плечо Круза. Если это семейные дела, это нормально, но мне кажется, что здесь что-то большее, напоминаю себе, что я здесь только для моральной поддержки, но не отпущу ситуацию, и Круз это наверняка понимает.

Пока они продолжают говорить, подходит врач и просит Антонио пройти с ним. Круз и Марселла выходят из своего угла и присоединяются к нам с Джорджем в комнате ожидания.

Тут тихо. Меня никак не покидает ноющее чувство, что я обязана узнать у Круза, кто такая Рэй.

К черту.

Наклоняюсь к нему и озвучиваю свой вопрос:

– Круз, кто...

Прежде чем я даже успеваю начать, он берет меня за руку, останавливая меня от дальнейших расспросов:

– Не сейчас Харлоу, хорошо?

– Хорошо, – отвечаю шепотом.

Марселла и Джордж держатся за руки, пока комната все еще погружена в тишину. Круз время от времени поднимается, явно нервничая и испытывая неудобства. Чуть позже Антонио выходит из-за двойной двери, одетый в эту ужасную зеленую пижаму. Когда он заходит, все встают.

– Что происходит, милый? Как моя девочка?

Он выглядит обеспокоенным:

– Ребенок застрял, поэтому они вынуждены делать кесарево, но не беспокойтесь, Марселла, с ними все хорошо. Не могу сказать, что не чувствую тревоги, но я доверяю ее доктору.

Марселла рыдает, Джордж обнимает ее за плечи:

– С ней все будет в порядке, милая. Это часто происходит, я уверен.

– Часто! Нечто подобное происходит часто? Как это может быть чем-то нормальным, Джордж? Что, если она или ребенок... – Круз кричит и отчаянно дергает себя за волосы.

Это заставляет Марселлу плакать сильнее, и Круз зарабатывает суровый взгляд от Джорджа. Я подходу к нему вплотную, стараясь успокоить, беру в ладони его мужественное лицо, заставляя его смотреть мне в глаза:

– Рафаэль... Да, я назвала тебя по имени. Ты должен выслушать меня. Это происходит каждый день. Доктора знают, что лучше и безопаснее для Беллы и ребенка. Ты должен доверять им и больше не огорчать ее родителей.

Я ободряюще улыбаюсь ему, и он реагирует. Делает несколько успокаивающих вдохов и кладет свои руки поверх моих, затем кивает. Он извиняется перед Джорджем и Марселлой, и, обняв его, они говорят, что понимают, почему он расстроен. Антонио сообщает нам, что ему нужно вернуться к Белле в операционную, и либо он, либо кто-то другой сообщит нам, если будут новости. Прежде чем уйти, Антонио обнимает Круза со слезами на глазах, а Круз держит лицо брата в руках и целует его в щеку, а затем подталкивает в сторону больших стальных дверей, где его ждут жена и еще не родившийся ребенок.

Круз объяснил мне, что Белла была его первой любовью, когда они были детьми, как она по своей сути была «взрослой женщиной», за которой он следовал словно щенок, она та, кто в подростковом возрасте научил его понимать женщин. Что им нравится, а что нет. Чего не стоит говорить. Чего не стоит делать. Как вести себя с ними и каким быть.

Мы сидим в этой душной вонючей комнате ожидания, наблюдая за странными женщинами с опухшими животами, перевозимыми на инвалидных колясках в лифте, за большими стальными качающимися дверями. Я даже не представляю, как долго мы тут торчим. Все время смотрю на Круза, глаза которого таращатся на двери лифта. Это напоминает мне о вопросах: во-первых, кто такая Рэй, и во-вторых, в чем очарование этих лифтов? Чувствую, что мой телефон гудит в кармане, и, извинившись, иду в другую комнату, чтобы ответить, потому что не уверена, что номер мне знаком.

– Здравствуйте, я слушаю.

– Добрый день, мисс Ханнум, – не могу понять, чей голос. – Меня зовут Грег Ландберг, и я директор отдела кадров школы «Грейсон». Мы получили Ваше резюме, которое действительно впечатляет, и хотели бы, чтобы Вы пришли на официальное собеседование завтра. Мы понимаем, что это очень быстро, но нам срочно нужен сотрудник.

Работа, этот телефонный звонок по поводу работы. Учить. В школе. В классе. Учитель. Мне нужно сказать Крузу.

Мои мысли уходят от меня, и я действительно не знаю, как много времени прошло с тех пор, как я произнесла что-то в ответ, если вообще что-то ответила.

– О, да. Я... Я, эм.., мистер Ландберг, спасибо Вам большое. Я буду более чем рада прийти на собеседование.

Мои внутренности танцуют, бушуют всевозможными чрезмерно заряженными эмоциями, но я должна успокоиться. Это всего лишь интервью. Но это моя мечта. Учить. И я имею полное право быть возбужденной.

Тогда меня осеняет. Прежде чем могу ответить «Я буду там завтра», меня поражает осознание того, что если все пойдет не так хорошо в той операционной, я не смогу оставить Круза здесь одного. Я буду нужна ему, и не могу его подвести.

– Мистер Ландберг, к сожалению, для меня затруднительно будет прийти завтра.

– Это очень плохо, мисс Ханнум, потому что рекомендации Ваших профессоров, а также Ваших бывших работодателей заставляют нас поверить, что Вы были бы ценным учителем для нашей школы, говорю это от имени коллектива директоров, которые будут проводить интервью.